Иван Федюнинский - Поднятые по тревоге

В 10 часов 40 минут соединения, входившие в состав ударной группировки армии, тесно взаимодействуя с танками и артиллерией, перешли в атаку. С участка 286-го полка 90-й дивизии донеслись звуки духового оркестра. В первую траншею вынесли боевое Знамя полка.

День был пасмурный и не по-зимнему теплый. Низкая плотная облачность не позволяла применить штурмовую авиацию. Танки с трудом двигались по оттаявшей болотистой земле. Но пехотинцы, одетые в белые маскировочные халаты, смело устремились вперед.

На моем НП стоял большой перископ, снятый с подводной лодки. Замаскировать его оказалось делом трудным, но зато наблюдать с помощью перископа было очень удобно.

Я отчетливо видел, как пехота и танки овладели первой траншеей и продолжали безостановочно продвигаться.

Хотелось знать, что делается на левом фланге, невидимом с моего наблюдательного пункта. Судя по сильной стрельбе, противник там оказывал ожесточенное сопротивление. Я позвонил генералу Андрееву:

— Как дела на левом фланге?

— Все идет нормально, товарищ командующий, дивизии продвигаются. Переходите ко мне или на НП полковника Лященко. От нас левый фланг отлично виден.

И только я отошел за изгиб траншей, как в то место, где находился перископ, попал снаряд. Перископ разнесло на куски.

К середине дня части 90-й дивизии овладели деревней Гостилицы, превращенной гитлеровцами в опорный пункт. Как и предполагалось, противник попытался контратаковать во фланг выдвинувшийся вперед 286-й полк и вновь занять деревню.

В борьбу с ними вступила противотанковая батарея полка. Личный состав батареи проявил при этом исключительную стойкость и мужество. Особенно отличился командир орудия сержант Морозов. Весь его расчет вышел из строя. Морозова ранило, но он продолжал вести огонь по танкам, пока контратаку врага не отбили. За этот подвиг Морозову было присвоено звание Героя Советского Союза.

Успешно наступали полки первого эшелона 48-й дивизии, которой командовал генерал-майор Сафронов.

Противник пытался подвести к месту прорыва новые силы, но утром 15 января перешла в наступление 42-я армия. Это помешало гитлеровскому командованию маневрировать резервами. Однако сопротивление врага еще не было сломлено.

15 января противник предпринял до 30 контратак силами от взвода до роты при поддержке танков. Наиболее упорно гитлеровцы сопротивлялись в районе деревни Варвароси, где проходил стык 90-й и 48-й стрелковых дивизий. Один из полков 48-й дивизии задержался, открыв правый фланг 173-го полка 90-й дивизии. Этим мог воспользоваться противник. Батальону лыжников 90-й дивизии было приказано оказать помощь соседу.

Батальон состоял исключительно из молодежи, уроженцев Вологодской области. Все солдаты прекрасно ходили на лыжах, были физически закаленные, выносливые, смелые ребята, в большинстве комсомольцы. Командовал батальоном майор Алтухов.

В ночь на 16 января лыжники по лесу подошли к Варвароси, окружили деревню с трех сторон и стремительно атаковали застигнутого врасплох противника. В белых халатах лыжники беззвучно скользили по улицам села, бросая гранаты в дома, где находились гитлеровцы. Почти весь гарнизон Варвароси был уничтожен. Лыжники захватили много различного вооружения и военного имущества.

На следующую ночь батальон так же дерзко и внезапно атаковал опорный пункт противника в деревне Дятлово. В этом бою геройски погиб майор Алтухов.

17 января по всей армии разнеслась весть о бессмертном подвиге старшего сержанта 4-го полка 98-й стрелковой дивизии И. К. Скуридина. Дивизия находилась во втором эшелоне корпуса и была введена в бой 15 января. Развивая наступление на волосовском направлении, 4-й полк 17 января завязал бой за деревню Сокули, превращенную гитлеровцами в опорный пункт.

Одна из стрелковых рот была остановлена огнем хорошо замаскированного дзота. Бойцы залегли на открытом месте. Положение создалось критическое.

По занесенной снегом канаве Скуридину удалось подобраться почти вплотную к вражеской огневой точке. Вся рота следила за его смелыми действиями. Вот он встал и метнул в дзот одну за другой три гранаты. Огневая точка смолкла.

Воспользовавшись этим, бойцы сделали новый рывок к деревне. Но казавшийся уничтоженным дзот снова ожил. Тогда старший сержант Скуридин на глазах у атакующих бойцов ничком бросился на амбразуру и закрыл ее своим телом. Старшему сержанту И. К. Скуридину было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Наше наступление развивалось в целом успешно, хотя вначале темпы продвижения были не слишком высокими. За два первых дня боев соединения продвинулись всего на шесть километров.

Мы наращивали силу удара за счет ввода в бой вторых эшелонов стрелковых корпусов, а с утра 17 января для развития успеха в направлении Кипень, Ропша ввели в бой армейский танковый резерв, состоявший из танковой бригады, полка самоходной артиллерии, артиллерийского пушечного полка, стрелкового батальона и двух саперных рот. Пехотинцы и саперы двигались за танками на автомашинах. За этой подвижной группой действовала 43-я дивизия 122-го стрелкового корпуса. 18 января в бой вступил второй эшелон армии — 108-й стрелковый корпус, который получил задачу выйти на рубеж Волосово, Большие и Малые Горки, Ропша и в дальнейшем наступать в направлении на Красное Село.

Подвижные группы 2-й ударной и 42-й армий с боями продвигались навстречу друг другу, окружая и уничтожая вражеские арьергарды, прикрываясь которыми немецко-фашистское командование пыталось вывести свои войска из районов Ропша и Красное Село.

Войска уходили вперед, и 18 января штабу армии пришлось переезжать на новое место. Я спросил у генерала Кокорева:

— Петр Иванович, на новом КП все подготовлено?

— Так точно. Туда уже выехали комендант штаба и офицеры оперативного отдела.

Уверенный, что с перемещением штаба все в порядке, я поехал в 43-й корпус к генералу Андрееву, а оттуда прямо на новое место расположения командного пункта.

КП предполагалось разместить на окраине какой-то деревни. Деревню эту мы разыскали без труда, но оказалось, что штаб туда еще не перебрался. Приехал только комендант с пятью солдатами. Он сидел в пустом каменном доме и отчаянно ругал связистов, которые где-то застряли и до сего времени не подтянули линию связи.

— Где будет мое рабочее место? — обратился я к коменданту.

— А вот здесь, в этом доме, товарищ генерал. Я оглядел комнаты, в которых не было никакой мебели, если не считать большого стола. Мы решили подождать подхода штаба, тем более что Кокорев, с которым мне удалось связаться по радио, сообщил, что все уже находятся в пути.