Борис Шубин - Дополнение к портретам
В одном из ранних фельетонов «Модный эффект» Антон Павлович посмеивается над авторами, у которых герои умирают от таких ужасных болезней, каких нет даже в самых полных медицинских учебниках. А в только что цитированной автобиографии он замечает по этому поводу, что условия художественного творчества не всегда допускают полное согласие с научными данными. И в этом нет противоречия: «Нельзя изобразить на сцене смерть от яда так, как она происходит на самом деле, – пишет Чехов. – Но согласие с научными данными должно чувствоваться и в этой условности, т. е. нужно, чтобы для читателя или зрителя было ясно, что это только условность и что он имеет дело со сведущим писателем…»
А. П. Чехов неоднократно подчеркивал, что писатель, знающий естественные науки, имеет преимущество перед своим собратом, не получившим такой подготовки. Эти его высказывания дали основание ряду литературоведов причислить Чехова к числу родоначальников натуралистической школы и даже найти многочисленные точки соприкосновения его творческого метода с методом общепризнанного метра натурализма Эмиля Золя.
Это не соответствует действительности. Антону Павловичу претил грубый физиологизм человеческих отношений, проповедуемый Золя в ряде его романов. В то же время Чехов высоко ценил гражданскую смелость великого французского писателя.
Во время своего мимолетного пребывания в Париже в мае 1898 года, когда «дело Дрейфуса» превратилось в «дело Золя», выступившего в защиту невинно осужденного, Антон Павлович сожалел, что не может встретиться со знаменитым французским писателем, и просил журналиста Е. П. Семенова передать Золя благодарность («человека за человека благодарю») и пожелание счастья в его деле.
В сентябре 1902 года, узнав о смерти Золя, Чехов написал жене: «Сегодня мне грустно, умер Золя… Как писателя, я мало любил его, но зато как человека в последние годы, когда шумело дело Дрейфуса,[43] я оценил его высоко».
В ялтинском доме писателя С. Балухатый обнаружил более 100 томов специальной литературы по различным отраслям медицинских знаний. Библиотека эта – не «мертвый груз» и не память о студенческих годах. Исправленные рукой Антона Павловича опечатки в ряде книг, изданных уже после окончания им университета, свидетельствуют, что Чехов продолжал следить за развитием медицинской науки.
Это же подтверждают его письма, в которых он отмечает поразительные победы медицины на разных ее фронтах: «…Одна хирургия сделала столько, что оторопь берет», – замечает он в одном из писем.
«…Глаза лечат теперь превосходно. Медицина в этом отношении далеко ушла», – сообщает в другом.
И таких высказываний, разбросанных на страницах его писем, можно найти великое множество.
Антон Павлович проявил поразительные для своего времени познания в причинах происхождения ряда заболеваний. В этом плане большой интерес представляют высказывания молодого доктора о болезни шестидесятипятилетнего писателя Дмитрия Васильевича Григоровича: «…Старичина поцеловал меня в лоб, обнял, заплакал от умиления, и… от волнения у него приключился жесточайший припадок грудной жабы. Он невыносимо страдал, метался, стонал…»
В приведенном отрывке показана четкая связь приступа стенокардии с эмоциональным напряжением. Чехов рассматривает стенокардию у Григоровича как проявление «атероматозного процесса».
«…Об этой болезни Вы составите себе ясное представление, если вообразите обыкновенную каучуковую трубку, которая от долгого употребления потеряла свою эластичность, сократительность и крепость, стала более твердой и ломкой, – объясняет он как хороший популяризатор не имеющему ни малейшего представления о медицине А. С. Суворину: просто и абсолютно точно. – Артерии становятся такими вследствие того, что их стенки делаются с течением времени жировыми или известковыми. Достаточно хорошего напряжения, чтобы такой сосуд лопнул. Так как сосуды составляют продолжение сердца, то обыкновенно и само сердце находят перерожденным. Питание при такой болезни плохо. Само сердце питается скудно, а потому и сидящие в нем нервные узлы болят, – отсюда грудная жаба…»
Известный советский терапевт Г. П. Шульцев, анализируя эти высказывания А. П. Чехова, отмечает их полную созвучность современным представлениям о перерождении сердца и причинах боли. Профессор Шульцев подчеркивает, что термин «атероматозный процесс» – жировое перерождение артерий – был применен А. П. Чеховым на 6–7 лет раньше, чем он вошел в широкий врачебный обиход. По мнению специалиста-кардиолога, это – не пересказ лекций Г. А. Захарьина, а собственные взгляды доктора А. П. Чехова на причину болезни. В другой раз, обсуждая причину смерти актера Александрийского театра П. М. Свободина, он совершенно правильно (с сегодняшних наших позиций) расценил его болезнь сердца и сосудов как проявление хронического воспаления почек, которым длительное время страдал больной. Когда заболел И. И. Левитан, Чехов выслушал его сердце и понял, что дела плохи. Об этом он сообщил в одном из писем в марте 1897 г.: «Сердце у него не стучит, а дует. Вместо звука тук-тук слышится пф-тук. Это называется в медицине – „шум с первым временем“. Сегодня мы бы назвали такой шум систолическим, и бывает он при тяжелых пороках сердца.
Г. П. Шульцев считает, что Чехова следует отнести к числу выдающихся русских врачей конца XIX в. С его мнением полностью солидарен крупнейший советский терапевт, ныне покойный академик И. А. Кассирский. А один из основоположников советской хирургии академик С. С. Юдин среди выдающихся деятелей отечественной медицины, воспитанных в стенах Московского университета, – профессоров Н. И. Пирогова, С. П. Боткина, И. М. Сеченова, Н. В. Склифосовского, С. П. Федорова, Н. А. Вельяминова, С. И. Спасокукоцкого – назвал имя доктора А. П. Чехова.
Свои глубокие и разносторонние медицинские познания А. П. Чехов тонко вплетает в «кружево» своих произведений. И хотя он признается, что изображает больных лишь постольку, «поскольку они являются характерами или поскольку они картинны», в его произведениях можно встретить образы людей, страдающих самыми различными заболеваниями. При этом, освещая медицинские проблемы, он обычно поднимает их до общечеловеческого звучания.
Рассказ «Случай из практики» построен, действительно, как частный случай из практики доктора Королева, приехавшего по вызову к дочери владелицы фабрики госпожи Ляликовой.
Автор с юмором подмечает широко распространенное явление, когда родственники больной вместо того, чтобы сообщить, кто болен и в чем дело, излагают врачу свою версию причины болезни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});