Артем Драбкин - Штурмовики. «Мы взлетали в ад»

Другими словами, с повышением мастерства летного состава резко уменьшается вероятность его поражения от огня противника в бою.

Весьма интересный результат получается, если привести общее число погибших и раненых летчиков и воздушных стрелков к 100 боевым вылетам.

Заправка самолета Ил-2 от аэродромного заправщика на шасси ЗиС-6

Как следует из документов, санитарные потери штурмовой авиации в ходе войны составляли 0,2–1 человека на 100 вылетов, безвозвратные потери колебались в пределах 0,7–2,1 человека на 100 вылетов.

Для сравнения, в истребительной авиации санитарные потери на протяжении всей войны находились в пределах 0,1–0,7 и безвозвратные 0,4–1,2 человека на каждые 100 вылетов, а в бомбардировочной авиации – 0,2–1,3 и 0,5–4,6 соответственно.

Если проанализировать распределение потерь летного состава (санитарных и безвозвратных) по отдельным операциям и периодам войны, то прослеживается следующая закономерность: наши ВВС несли наибольшие потери в оборонительных операциях и в первые дни наступательной операции, когда противник оказывал наиболее сильное сопротивление.

Например, боевые потери штурмовой авиации в Сталинградской оборонительной операции в 2,7 раза превысили потери в период контрнаступления, потери истребительной авиации – в 1,2, а бомбардировочной авиации – в 2,3 раза.

В оборонительном периоде битвы под Курском потери на каждые 100 самолето-вылетов оказались также выше потерь периода наступления: по штурмовикам – в 1,6 раза, по истребителям – 1,4, по бомбардировщикам – в 1,7 раза.

После завоевания ВВС КА в 1944 г. господства в воздухе потери резко упали. Так, в Львовско-сандомирской операции штурмовая авиация в среднем теряла 0,53 человека летного состава на каждые 100 самолето-вылетов, истребительная – 0,22, бомбардировочная – 1,8, а в Берлинской операции – 0,27, 0,12 и 0,32 человека соответственно. При этом в период Львовско-сандомирской операции в 5 шак первые три дня дали 88 % и последующие 10 дней всего 12 % всех санитарных потерь за операцию.

Изменение обстановки в воздухе во второй половине войны характеризуют и «нормативы» положений о наградах и премиях для личного состава ВВС КА за боевую работу, которые вводились в этот период.

Так, уже 1 сентября 1943 г. приказом наркома обороны к высшей правительственной награде – званию Героя Советского Союза, летчик-штурмовик представлялся за 80 успешных боевых вылетов или за 10 лично сбитых в воздушных боях самолетов противника. В дальнейшем планка Героя Советского Союза была поднята до 100 боевых вылетов.

Проверка паспорта ГСМ перед заправкой самолета Ил-2

Первую награду летчик-штурмовик мог получить за первые 10 боевых вылетов, а последующие награды – за каждые 20 успешных боевых вылетов.

Весь опыт войны показывает, что самым полезным самолетом для нашей пехоты и самым страшным самолетом для немецкой пехоты был именно штурмовик Ил-2. Значение и роль Ил-2 в боях неуклонно возрастала. Соответственно этому возрастал и удельный его вес в составе ВВС КА. Фактически Ил-2 был главной ударной силой ВВС Красной Армии. Если к началу войны Ил-2 имелось менее 0,2 %, то к осени 1942 г. их удельный вес вырос до 31 % и в дальнейшем удерживался на уровне 29–32 % общего числа боевых самолетов фронтовой авиации. Удельный вес дневных бомбардировщиков никогда не превышал 14–15 %. Советская авиапромышленность и учебные заведения ВВС КА не смогли обеспечить восполнение потерь в самолетах и летном составе фронтовой бомбардировочной авиации.

Несмотря на то что штурмовикам приходилось вести боевые действия в наиболее неблагоприятных условиях как в смысле интенсивности огня зенитной артиллерии, так и воздействия истребителей противника, Ил-2 оказались самыми живучими и выносливыми боевыми машинами в ВВС КА. Принятая система боевой живучести, основанная на бронекорпусе, защищавшем жизненно важные части самолета и экипаж, системе заполнения бензобаков нейтральным газом и частичном дублировании в системе управления, в целом сыграла свою роль, хотя и не отвечала в полной мере требованиям войны. В эксплуатационном отношении и по надежности самолет вполне соответствовал уровню, который мог обеспечить советский авиапром в то время. На фоне других отечественных боевых самолетов Ил-2 выглядел более чем прилично – где-то хуже, где-то лучше остальных. Важно, что конструкция самолета отвечала как требованиям массового производства в условиях военного времени, так и жестким требованиям ведения боевых действий, эксплуатации и ремонта в полевых условиях.

В общей сложности за годы войны было построено 34 943 Ил-2 и Ил-2КР и 1211 Ил-2У, отправлено на фронт 356 штурмовых авиаполков, из этого числа 140 полков проходили переформирование один раз, 103 полка – дважды, 61 – трижды, 31 – четыре раза и 21 – пять раз.

К 10 мая 1945 г. в составе воздушных армий фронтов насчитывалось 3075 штурмовиков Ил-2 и Ил-2У, 214 Ил-2КР. Кроме этого, в ВВС ВМФ имелось 197 Ил-2.

Подытоживая, можно смело утверждать, что Ил-2 во всех отношениях оказался удачным самолетом и слава конструкторского коллектива, создавшего его, вполне заслуженная.

Воспоминания ветеранов

Бегельдинов Талгат Якушжович

Мы девяткой под прикрытием восьми истребителей вылетели на деревню Глухая Горушка. Задание было несложное: атаковать артиллерийские позиции противника и левым разворотом через болото выйти за реку Ловать, на территорию, уже занятую нашими войсками. Набрали высоту полторы тысячи метров и пошли. На подходе к цели ведущему майору Русакову по радио доложили с КП, что над целью до шестидесяти истребителей противника на трех ярусах: первый ярус патрулирует на высоте трех тысяч метров, второй ярус – на высоте полутора тысяч метров и третий ярус на бреющем полете в районе болота, куда мы должны направиться после атаки цели. Истребители противника верхнего яруса сразу же вступили в бой с нашими истребителями прикрытия.

С ходу сбили три самолета из переднего звена. Русаков, штурман полка, погиб. Жалко, хороший был человек. Крайнее левое звено атаковало цель и, петляя по перелескам, ушло. Наша тройка осталась одна. Ведущий старший сержант Петько подал команду приготовиться к атаке. В момент атаки он и левый ведомый сержанта Шишкин были сбиты. Я остался один. Атаковал Горушку и, сделав левый разворот, вышел на бреющем полете к болоту. Тут впереди справа прошла пулеметная трасса. Пока соображал, что к чему, еще одна трасса прошла прямо над фонарем. Я стал маневрировать, стараясь уйти на свою территорию. Когда перешел Ловать, там уже наша территория. Думаю, если уж умру, то похоронят. Немец не отстает. Даже выпустил шасси, чтобы скорость уменьшить. У «Ила» радиус виража меньше и на вираже я его подловил. Всадил хорошую очередь ему в брюхо, и он клюнул на нашей территории. Пред самой землей летчик выровнял машину и притер ее в сугробы. А я ушел. Тогда слухи ходили, что наши летают на немецких самолетах. Я подумал, что, может, я своего сбил. Пойду, думаю, посмотрю. Развернулся. Летчик из кабины вылез, а к нему уже солдаты бегут. На плоскости посмотрел – кресты. Кое-как дотянул до аэродрома. Были повреждены руль поворота и глубины, пробиты пулей водомаслорадиаторы. Доложил о бое, о пяти сбитых. О сбитом «Мессершмитте» говорить не стал. Утром командир полка вызывает: