Олег Терентьев - Владимир Высоцкий: Эпизоды творческой судьбы
В 1965 году мы начали репетировать пьесу Г. Епифанцева «Замкнутый спектр». Забавная, странная пьеса, в которой часть актеров играли самих себя. Там были такие действующие лица: Он, Она, Сева Абдулов, Володя Высоцкий, Марина Добровольская, Ира Печерникова, Валя Буров, Балерина и Скрипач. К тому времени у нас уже какой-то конфликт начался, и репетировали мы то в клубе на Дзержинке, то в ВТО. Володя работал с нами постоянно. Играл он тоже самого себя.
Пьеса берет предел взаимоотношений мужчины и женщины (Его репетировал Роман Вильдан, Её — Мила Кулик) — они расстаются и в это время выясняют: кто есть кто. А одновременно идет наша сегодняшняя подлинная жизнь: наши настоящие взаимоотношения, наши «капустники», вечеринки, игры-посиделки. А еще пласт — искусство, философия...
Тогда-то мы с Володей и поссорились. Я все искал, какую из своих песен он будет петь. И выбрал «Корабли постоят...». Но музыка мне не нравилась. И я уговорил Илью Катаева написать на Володины слова другую мелодию. Володя был страшно разозлен. Он долго бился со мной, чтобы была его мелодия, но я настоял на своем, и репетировали мы с музыкой Катаева. Ах, эти грехи молодости! Возможно, поэтому Володя потом долго ее не исполнял. У него, видимо, аллергия на нее возникла. Но прошло время, и он снова запел — на свою мелодию (.„). А спектакль этот, хотя делали мы его не один год, так и не вышел. А потом студия прекратила свое существование». (2)
«С Володей Высоцким мы были знакомы давно, еще со студенческих лет. Затем в 60-х годах я сотрудничал со студией при ДК имени Дзержинского, которой руководил Гена Ялович. Там бывал и Володя, который тоже что-то репетировал. Так что виделись мы часто. И вот весной 1965 года, где-то в мае (время запомнилось, потому что уже в июне я уехал в длительную командировку в Африку), Володя позвонил мне и попросил помочь ему записать одну песню, которую, как я понял, он собирался куда-то продать. Поскольку для этого необходимо было представить песню в нотной записи, а сам он записать не мог, то он обратился ко мне. И вот Володя пришел, мы с ним часа полтора занимались этой песней — он пел, а я записывал ноты. Это была песня «Корабли постоят и ложатся на курс». Я мелодию не менял, только кое-где поправил, так сказать, ближе к принятым законам музыки. Это была просто обработка для рояля. Оркестровой партитуры я не делал — помню это хорошо. Видимо, уже позже кто-то ее оркестровал...
Поскольку ко времени вы пуска спектакля я уже уехал, то так и не узнал о ее судьбе в этой постановке. Хотя вообще не уверен, что песня была написана именно для данного спектакля». (8)
«В 1965 году я был режиссером телевизионного фильма-спектакля «Порожний рейс» по сценарию М. Калиновского. И Володя для фильма написал песню. Почему я обратился именно к нему? По нескольким причинам. Во-первых, к тому времени Володя еще не был тем Высоцким, которым стал впоследствии, но в нашем театральном кругу многие его песни ценили прежде всего за чувство современности. Поэтому, прикинув, кто бы точно попал в сюжет фильма, действие которого происходит в наши дни, я подумал о нем. Вторая причина в том, что он — актер, а у нас существует, хотите или нет, пусть негласная, актерская корпорация, актерское братство. Я знал, что Володя в это время «сидит на мели». Он был уже в театре у Любимова, но какие он тогда получал деньги? Он только что пришел на Таганку, зарплата актерская — маленькая. Значит, и это было одним из мотивов — дать парню подработать, способному парню, который может это хорошо сделать. А то, что жилось ему несладко, что он нуждался — зачем делать из этого секрет? Жил Володя плохо: ролей приличных не было, песни его всерьез не принимали и не брали для исполнения, самому ему выступать не давали. А в то время у него была жена и двое маленьких детей. Причем младшему, Никите, кажется, и года не исполнилось. А Володя может писать песни, причем гораздо лучше, чем другие.
Хотя у нас в театре он уже не работал, но в театральной книжке оставался его телефон. Я позвонил ему и объяснил, что мне нужна песня. Он отвечает: «С удовольствием. Давайте встретимся». Было это либо в конце весны, либо в начале лета.
Мы встретились. Не помню, читал ли он сценарий и имелся ли в виду конкретный эпизод. Я не сторонник какого-то иллюстративного подхода к музыкальному оформлению. Песня, на мой взгляд, должна служить эмоциональной опорой для создания атмосферы спектакля. Это был и его подход к песне, поэтому мы сразу нашли общий язык.
Спектакль репетировался у нас в Театре Пушкина. Первые репетиции мы провели в Москве, а затем продолжали во время гастролей по Сибири и Уралу. В конце августа мы были в Перми, куда из Москвы прилетела бригада Центрального телевидения для съемок и передачи этого спектакля на Москву. Тогда не было долговечных записей. Этот фильм прошел два раза — мы по возвращении домой смотрели его по телевизору. Такие фильмы показывали, как правило, дважды: сперва по первой программе, затем по второй, после чего их размагничивали...
Володя мне потом сказал, что передачу видел и слышал песню. Передачей он остался доволен. Насчет песни «Корабли постоят...» ему показалось, что несколько неточно был выдержан ее характер. У нас она шла под оркестр. Видимо, автор всегда ощущает свою песню несколько иначе, чем интерпретатор, даже если тот — хороший музыкант. К тому же она явно была рассчитана на аккомпанемент гитары, а у нас была оркестровая запись, и делать иной аккомпанемент было не в характере всего музыкального оформления. Так что, безусловно, его претензия имела все основания. Я поинтересовался, получил ли он гонорар. Володя ответил, что все, мол, нормально». (12)
В. Высоцкий в к/ф «Я родом из детства»
«Я познакомился с Владимиром Высоцким в 1965 году, когда начинал снимать картину «Я родом из детства». Произошло это, как чаще всего в жизни бывает, случайно.
Однажды в самом начале лета, когда проходили пробы, оператор А. Княжинский предложил вызвать и послушать Высоцкого, поскольку его песни тогда уже начали до нас доходить. Мы, честно говоря, не надеялись, что он будет сниматься,— просто хотели познакомиться с человеком, который пишет неординарные песни.
Надо сказать, что на роль Володи-танкиста, куда Высоцкого пригласили пробоваться, уже была одна хорошая проба. И мы думали остановиться на этом.
Когда сняли пробу с Высоцким, мы попросили его записать несколько песен (а пел он тогда не только свои, но и много других песен, которые официально не звучали на эстраде) и сделали профессиональную запись на широкую пленку.
Володя должен был в этот вечер уезжать. После записи мы собрались в общежитии, где жили операторы, и там познакомились уже ближе. Получился хороший разговор, мы делились воспоминаниями, впечатлениями, все это перемежалось песнями (...) И как-то получилось так, что мы с ним почувствовали какую-то взаимную симпатию. Это возникает непроизвольно и необъяснимо — нам просто почему-то не хотелось расставаться. В результате мы отправились на вокзал, сдали его билет, после чего поехали ко мне домой и всю ночь напролет проговорили.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});