Михаил Штейн - Ульяновы и Ленины. Тайны родословной Вождя

Семье Ульяновых жилось тяжело. Кроме самого Ульянова, его жены и четверых детей, в нее входила еще и свояченица (сестра жены) Татьяна Алексеевна Смирнова, крестная мать своих племянников Василия и Ильи и племянницы Феодосии. Т.А.Смирнова воспитывала всех детей А.А. и Н.В. Ульяновых.

Поставить на ноги детей Н.В. Ульянов не успел. После 5 июня 1836 г. он скончался. Когда точно— не установлено. А.С.Марков ссылается на два документа, в которых 1836 г. указан как год его смерти[420]. Эта дата, казалось бы, противоречит «Перечню лиц мужскою пола г. Астрахани для рекрутского набора 1837 года», в котором упоминаются «Николай Васильевич Ульянов и его дети Василий и Илья коренного российского происхождения»[421]. Но если «Перечень» был составлен в 1836 г. еще до смерти Н.В. Ульянова, то противоречие исчезает. Возможным было и недобросовестное отношение к служебным обязанностям чиновника, составившего «Перечень» без предварительной проверки проживавших в Астрахани рекрутов. Вероятно, именно на основании «Перечня» А.Арутюнов считает, что Н.В.Ульянов скончался в 1837 г.[422] Труднее объяснить, почему Т.А.Житова называет годом смерти Ульянова 1838 г.[423].

4. ОТЕЦ НАЧИНАЕТ СВОЙ ПУТЬ

После смерти Н.В. Ульянова все тяготы по содержанию семьи легли на плечи его старшего сына Василия. И он с честью выполнил эту обязанность, пожертвовав, ради блага родных, созданием собственного семейного очага. Именно Василию Николаевичу его младший брат Илья Николаевич Ульянов обязан тем, чего достиг в своей жизни. А достиг он, как известно, очень многого. Крестьянский сын, благодаря способностям и упорству, получил высшее образование, стал известным педагогом. Он дослужился до должности директора народных училищ и чина действительного статского советника, равного генеральскому.

Все это дало право его вдове М.А. Ульяновой обратиться в Симбирское дворянское собрание с просьбой о причислении семьи Ульяновых к дворянству. Указ правительствующего Сената от б ноября 1886 г., за № 4562 утвердил в дворянском достоинстве членов семьи Ульяновых: Марию Александровну и детей— Александра, Владимира, Дмитрия, Ольгу и Марию[424] (Анна, достигшая к этому моменту совершеннолетия, в соответствии с действующим в России законодательством, к потомственному дворянству не была причислена). Пройденная Ульяновыми за два поколения дистанция на социальной лестнице не может не поражать.

Уехав из Астрахани на учебу в Казань, а затем служа в Пензе, Нижнем Новгороде, Симбирске, И.Н. Ульянов навещал своих астраханских родных. В 1868 или 1869 г. его жена с детьми Анной и Александром также побывала в Астрахани у родственников. Это была первая и последняя встреча А.А. Ульяновой с внуками. Умерла она, согласно метрической книге Гостино-Николаевской церкви г. Астрахани, 26 октября 1871 г. в возрасте 83 лет. Однако на ее могильном камне выбиты другие даты — день смерти — 28 октября 1871 г. и возраст 87 лет[425]. Чему же верить? На мой взгляд, метрическая книга — более надежный источник.

Аналогичная ситуация с датой смерти В.Н. Ульянова. Из метрической книги той же церкви, но за 1878 г., известно, что он умер от чахотки 12 апреля 1878 г. в возрасте 55 лет, а на могильном камне указан возраст 60 лет, правда, уточнено время смерти — 4 часа пополудни[426]. Это несоответствие можно объяснить незнанием точных дат теми, кто заказывал надгробие по поручению фирмы братьев Сапожниковых, где В.Н.Ульянов работал.

До глубокой старости дожила так и не создавшая своей семьи Феодосия Николаевна. Умерла она в 1908 г., прожив всю жизнь в семье сестры Марии. М.Н. Ульянова вскоре после смерти отца вышла замуж за вдовца Николая Захаровича Горшкова. В возрасте 32 лет она овдовела. На ее руках остались двое пасынков — Константин и Александр — и двое сыновей — Иван и Степан. Потомки С. Горшкова, двоюродного брата В.И., живы и сегодня. Такова история нижегородской ветви предков В.И.

Достоверность этой ветви ставит под сомнение А.А.Арутюнов в своей книге «Феномен Владимира Ульянова (Ленина)». При этом Арутюнов игнорирует наличие серьезных научных работ на эту тему либо просто не знает о них. Не упоминает он многократно цитировавшуюся выше книгу А.С. Маркова «Ульяновы в Астрахани», написанную на основе архивных источников (два издания — в 1970 и 1983 гг.). Не упоминает статью Т.А. Житовой «К истории семьи Ульяновых», где она еще в 1972 г. подробно рассказала о том, как была установлена родственная связь между жившими в селе Андросово Ульяниными и Ульяновым, жившим в Астрахани. В этих работах достоверно освещены практически все вопросы, которые Арутюнов считает нерешенными или спорными. Не выдерживают критики, в частности, замечания Арутюнова о том, что неизвестна судьба сестер И.Н. Ульянова — Марии и Феодосии.

Единственно ценное, что имеется в работе Арутюнова, это приводимые им данные из «ревизских сказок». Эти данные противоречивы и усложняют определение возраста Н.В. Ульянова. Но противоречия эти объясняются просто. «Ревизские сказки» составлялись со слов крестьян, или даже не их самих, а старосты, приказчика и пр. Поэтому точности в них могло не быть.

Можно уверенно говорить о некорректном подходе Арутюнова к фактам и в связи с другими аспектами родословной В.И. Чего стоит, к примеру, такая фраза: «В семье Бланк дети говорили на немецком языке. А поскольку в Симбирске не было немецких школ, то естественно, они вынуждены были обучаться в русских учебных заведениях»[427].

Семья А.Д.Бланка в Симбирске не жила (как, впрочем, и какие-либо другие Бланки). Дети его, кроме сына Дмитрия, учились дома, а не в учебных заведениях.

5. КАЛМЫЦКАЯ КРОВЬ

В произведениях М.С. Шагинян, объединенных в «Лениниану», достаточно полно и объективно представлена родословная В.И. с отцовской стороны. В романе «Семья Ульяновых» она пишет, что мать И.Н. Ульянова, ААСмирнова, «вышла из уважаемого в астраханском мещанстве крещеного калмыцкого рода»[428]. А в очерке «Предки Ленина (Наброски к биографии)», опубликованном впервые в журнале «Новый мир» в 1937 г. (№ 11), Шагинян прямо говорит: «есть документ о том, что отец Анны Алексеевны был крещеный калмык»[429]. Именно эти сведения и вызвали гнев И.В.Сталина. Можно только пожалеть, что Шагинян не нашла способа включить документ о калмыцком происхождении астраханского мещанина Смирнова в свою публикацию.

Тогда нельзя было бы заявлять, как это сделал в первом издании своей книги «Ульяновы в Астрахани» А.С. Марков: «…утверждение Мариэтты Шагинян, что Алексей Лукьянович Смирнов родом из крещеных калмыков, документально не доказано»[430].