Гарольд Лэмб - Бабур-Тигр. Великий завоеватель Востока

О том, что случилось дальше, сообщает его дневник:

«В ту весну я разбил в окрестностях Мукура отряд афганцев-мехмендов. Через несколько дней после того, как мы вернулись из набега и стали лагерем, Куч Бек, Факир Али Каримдад и Баба Чухра задумали бежать. Узнав об этом, я послал им вслед людей; их поймали ниже Истаргача и привели. При жизни Джахангира-мирзы они тоже, как мне докладывали, говорили неподобающие слова; я приказал подвергнуть их всех наказанию на базаре. Когда этих преступников привели к воротам базара и накинули им на шеи веревки, чтобы их повесить, Касим-бек прислал ко мне Халифу и настойчиво просил простить им их вину. Чтобы угодить беку, я подарил им жизнь и приказал бросить их в тюрьму. Хисарцы и кундузцы, нукеры Хосров-шаха и предводители монголов Чалма, Али Саид Шикма, Шир Кули, Ику Салим… в это время вступили в переговоры и, столковавшись, задумали против меня дурное. Те, кого я упомянул, находились перед Ходжа-Риваджем, между полянами Сунг-Курган и Чалак. Абдурраззак-мирза, пришедший из Нангархара, находился в Дех-и-Афгане. Муххиб Али курчи и Халифа раз или два предупреждали Мулла Баба о сговоре мятежников; мне тоже намекали на это. Но это не казалось мне вероятным, и я не уделял их словам внимания.

Однажды вечером я сидел в Чар-Баге, в помещении дивана. К ночи, в час молитвы перед сном, Муса Ходжа и еще один человек быстро подошли и сказали мне на ухо: «Моголы действительно решили поднять мятеж. Мы не узнали наверное, удалось ли им привлечь на свою сторону Абдурразза-ка-мирзу; они еще не решили, произойдет ли восстание именно сегодня ночью».

Притворившись ничего не знающим, я через некоторое время отправился в гарем. В то время мои женщины находились в саду Баг-и-Хилват и в саду Баг-и-Юрункча. Когда я подошел к женщинам, телохранители и стражники удалились. После их ухода мы с Сарвар Кулом направились в город. Я дошел до рва и Железных ворот, и тут ко мне подбежал, со стороны базара, ходжа Мухаммед Али…»

На этом записи снова прерываются. Мы не имеем никаких сведений о последующих одиннадцати годах, и ни одна из известных копий этой рукописи не может восполнить образовавшийся пробел.

Однако другие историки и, в частности, молодой царевич Хайдар сообщают отдельные подробности о мятеже в Кабуле в 1508 году. Хайдар, которому тогда было одиннадцать лет, приезжал в Кабул на следующий после восстания год и мог слышать рассказы очевидцев.

В те дни Бабур проявил обычную для него безрассудность и устремился в город, не позаботившись о вооруженной охране. Судя по всему, он едва не был схвачен, когда проезжал Железные ворота, однако сумел ускользнуть от преследователей. Его появление подстегнуло мятежников к более решительным действиям. Мятеж выплеснулся на улицы города прежде, чем Бабур успел осознать его размах. Прибыв на базар, находившийся в армейском расположении, Бабур обнаружил, что лавки разграблены, а неуправляемый гарнизон разбежался. Лишившись своих командиров, солдаты не знали, что им делать: то ли встать на сторону монголов, то ли вступить с ними в бой, бежать или остаться и защищать свои семьи.

Из этого хаоса Бабур вышел с небольшим подкреплением в виде преданных ему воинов, которых набралось около пятисот человек. На следующий день на его сторону перешли и другие беки и военачальники. Очевидно, сторонники Бабура сосредоточили свои силы за пределами города и отражали атаки мятежников. Царевич Абдурраззак открыто провозгласил себя вождем мятежа, подстрекаемого побежденными Аргунами и Мукимом, который теперь вновь управлял Кандагаром.

По всей видимости, в один прекрасный день преданные Бабуру отряды предприняли решительный натиск на силы заговорщиков. Хайдар сообщает, что «это было одно из величайших сражений повелителя». Бабур вызвал Абдурраззака на поединок, чтобы сразиться с ним перед лицом обоих войск. Осторожный Абдурраззак отклонил это предложение, однако его приняли пятеро воинов из войска мятежников. В ходе этого впечатляющего турнира Бабур выбил из седла всех пятерых, одного за другим. Можно подумать, что это всего лишь легенда, однако Хайдар сообщает имена всех сраженных Бабуром воинов. Помня о непреклонном характере Бабура и о его искусстве целым и невредимым выходить из самых сложных столкновений, мы можем представить себе, в каком унынии пребывали его враги, когда одного за другим выносили с поля боя несостоявшихся победителей, среди которых были представители – как можно судить по их именам – самых разных племен и народов.

Дерзкая выходка Тигра возымела свое действие. Морально Абдурраззак был уже уничтожен, а вскоре действительно попал в плен. «К нему отнеслись с большим великодушием, – сообщает Хайдар, – и вскоре отпустили».

Из документов известно, что к концу лета в Кабуле был восстановлен порядок. Примерно в то же время Шейбани-хан издал указ, повелевающий очистить все его земли от всех представителей рода Тимуридов. Старшие из них, как, например, царевич Хусейн Дуглат, были казнены, а несколько мальчиков, включая Хайдара, сына Хусейна, пустились в путь по зимним перевалам Бадахшана, чтобы найти защиту при дворе Бабура.

К этому времени двор самозваного падишаха уже получил некоторую известность. Жестокие войны Западной Азии не достигали Кабула. Тем временем на свет появились новые династии, и преследованию Бабура Шейбани-ханом был положен конец.

Впервые в жизни Тигр мог воспользоваться результатами событий, происходивших за пределами его собственных владений, надежно укрытых от внешнего мира.

Глава 5

Бабур против своего народа

Где пересекаются тропы в Неведомое

Основы подлинного мистицизма ослепительно просты. Любовь святого Франциска, молитвы святой Терезы из Авилы не поражают сложностью мышления. Нет ничего непонятного и в том, какие мысли могли посещать сироту Мухаммеда, когда он одиноко сидел под ночным небом, созерцая свет, струившийся из тьмы над его головой. Свет и тьма – одинокая душа и ее единое божество.

Однако идею можно выразить словом, но лишь символы способны передать мысль; попытка изложить мистическое понимание веры может оказаться предельно сложной. Среди великих мистиков Азии лишь Руми способен был оставить эти строки: «Любовь взывает к человеку из Небесных светлых врат…» Омар Хайям писал: «Я Книгой судеб завладел, взмыв соколом к вратам Небес». Ему вторил Хафиз, следовавший своим мыслям: «Сокол, гнездящийся в юдоли скорби, подъемлет взор. До него доносится зов от подножия Божьего престола».

В далекие времена эти поэты пытались проторить свои тропы в Неведомое, хорошо известные шиитам или схизматикам, противопоставлявшим себя суннитам – истинно правоверным. Элементарные основы веры были открыты для всех пророком Мухаммедом и нашли свое отражение в Книге. Затем сложились традиции, чтобы подчинить человеческую жизнь законам Корана, а шариат установил правила поведения, предписанного Богом, бесконечно далекие от земного мира. Последователи мистицизма, разделявшие веру францисканцев в близкое пришествие Мессии, не исключали возможности появления Имама даже из лона несторианских сект.