Борис Венков - В боях за Карпаты

«Вечная слава воину Советской Армии

Герою Советского  Союза

гвардии  майору

Бербешкину   Александру   Андреевичу,

павшему в боях за свободу

и  независимость  нашей  Родины

в Великой Отечественной войне».

Мстя за смерть любимого командира, воины дрались с утроенной энергией и яростью.

Командование полком принял я. Мы вели тяжелые кровопролит­ные бои в районе Бортников, а затем — Жукова. Противник бросал против нас танки, использовал в большом количестве шестиствольные минометы и метательные аппараты. Но все воины полка сражались мужественно и отважно. Как всегда, впереди были коммунисты и комсомольцы, ветераны полка, такие как Герои Советского Союза заместитель командира полка гвардии майор В. М. Косоруков, отваж­ный разведчик член партийного бюро полка гвардии старшина И. Г. Малин, мужественный бронебойщик гвардии старший сержант А. В. Макалов и многие другие.

Пример коммунистов и комсомольцев вдохновлял на подвиги и других воинов. Командир минометного расчета гвардии старший сержант А. Н. Балыбердин в самые критические минуты боя не отхо­дил от миномета и вел меткий огонь по вражеской пехоте. Не раз точный огонь его миномета заставлял гитлеровцев откатываться с большими потерями. Боевую закалку Балыбердин получил еще на Курской дуге, отличился и во многих последующих боях. Ему было присвоено офицерское звание. Сейчас кавалер многих орденов и ме­далей гвардии старший лейтенант запаса А. Н. Балыбердин живет и работает в Кемерове.

В бох за освобождение Прикарпатья отличился и был удостоен ордена Славы III степени отважный автоматчик восемнадцатилетний воин из Черниговщины Илья Яременко. В бою в районе Жукова он уничтожил больше десяти гитлеровцев, показал примеры мужества и героизма. Войну И. П. Яременко закончил в Праге гвардии сержан­том, полным кавалером ордена Славы.

Так действовали в боях все воины нашего прославленного гвардей­ского Краснознаменного полка.

Моим ближайшим помощником и товарищем был заместитель по политической части гвардии майор П. И. Власенко. Бывший шах­тер, затем политработник, он прибыл в полк на Дону в тяжелом 1942 году. Петр Игнатьевич отличался храбростью, непримиримостью к недостаткам. В те дни он не знал покоя. Днем вместе со всеми находился в бою, а ночью обходил подразделения, беседовал с бойца­ми и командирами, разъяснял им поставленную задачу. Гвардейцы любовно называли его комиссаром.

В боях в Прикарпатье Петр Игнатьевич был ранен и отправлен в   госпиталь.   Но   вскоре,   недолечившись,   он   возвратился   в   часть.

— Не могу валяться в госпитале, когда полк находится в тяжелых боях,— смущенно сказал Власенко.

Демобилизовавшись из армии после окончания войны, Петр Иг­натьевич возвратился на родную шахту. Коммунисты единодушно избрали его своим вожаком. И вскоре к его пяти боевым орденам добавились трудовые награды — орден Ленина и «Золотая Звезда» Героя Социалистического Труда.

...Бои продолжались до начала мая. Попытки немецко-фашистского командования отбросить советские войска от Карпат были тщетны. Советские воины сорвали вражеский замысел. По приказу командова­ния наша дивизия сдала участок обороны другим частям и сосредо­точилась в районе с. Чернелиц для получения новой боевой задачи.

В дальнейшем полк, которым я командовал, участвовал в освобож­дении Львова, сражался в Карпатах, освобождал Польшу и Чехосло­вакию, День Победы встретил в ликующей Праге. К концу войны на боевом гвардейском знамени полка сияли четыре ордена, как свиде­тельство боевых заслуг, мужества и отваги его воинов.

СОВИНФОРМБЮРО СООБЩИЛО...

Апрель, 1944 год. Восточнее Станислава, в междуречье Днестра и Прута, противник, собрав мощные танковые и авиационные силы, пытается прорвать нашу оборону. Над линией фронта идет воздуш­ный бой.

Получив приказ срочно лететь на помощь, я выскочил из землянки командного пункта, на ходу обдумывая, как лучше выполнить зада­чу. Стоянка самолетов была близко, и летчики, взглянув на меня, поняли, что предстоит срочный вылет.

— Летим,— сказал я обычным голосом, чтоб не выдать своего волнения. Меня тревожило одно: вдруг опоздаем. И все, точно по команде, построились.

Первым стоит Сергей Лазарев со своим ведомым Михаилом Руденко. Как всегда, Сергей, словно стесняясь высокого роста, чуть суту­лится, руки в локтях согнуты и подались назад. Вид спокойный, но в этом спокойствии и угловатой, точно высеченной из глыбы камня, огромной фигуре угадывается силища тигра, собранная для прыжка. Воюет третий год. До дерзости смелый, но бои научили его выдержке и расчетливости. Нет смысла назначать в ударную группу. Здесь он меньше принесет пользы, чем на высоте, в группе охраны, где можно проявить свою выучку и надежно прикрыть нашу четверку от всяких неожиданностей. Вторая пара — Алексей Коваленко и Назиб Султа­нов. Теперь уже не новички, но, увлекаясь боем, иногда забывают, что сами могут быть атакованы, поэтому за ними еще требуется опытный глаз. Правда, Коваленко уже сбил четыре фашистских самолета и стал ведущим пары, однако, я по-прежнему за ним зорко слежу в бою и далеко от себя не отпускаю. Все это скорее уже по инерции, чем по необходимости. Пора ему и на простор. Пятым стоит Иван   Хохлов — мой   ведомый.   Вся   эта   тройка   полетит   со мной в ударной группе.

Чтобы показать на карте район прикрытия наземных войск, взял в руки планшет. Все вплотную подошли ко мне и молча слушали. Понимая, что перед боевым стартом каждое лишнее слово, как лиш­ний груз в походе, будет мешать и раздражать, стараюсь быть предельно кратким. Гляжу на Лазарева:

—  Пойдешь выше нас.

Плечи Сергея раздвинулись. Высокая мощная фигура напружини­лась. По тонкой молодой коже обожженного лица пробежал ру­мянец:

—  Ясно.

—  Ты с Султановым со мной в ударной группе.

—   Ясно,— приглушенно пробасил Коваленко.

Две фразы — и приказ отдан. Последний взгляд на летчиков. Мол­чание. Я не спрашиваю, имеются ли ко мне вопросы. По особой сосре­доточенности на лицах и плотно сжатым губам мне тоже ясно: вопросов нет. Есть у всех полная уверенность, что задача будет выпол­нена. Такие, как эти ребята, морально побеждают врага еще на зем­ле, до встречи в небе. Там только экзамен, а перед экзаменом человек всегда на взводе. Понимая своих товарищей, тихо, но твердо, в на­строй их боевой сосредоточенности, говорю: