Юрий Сушко - Любимая женщина Альберта Эйнштейна

Только это я имею в виду, поддерживая идею «мирового правительства»... Я защищаю «мировое правительство», ибо убежден, что нет никакого другого пути к устранению самой страшной опасности из когда-либо угрожавших человеку. Цель избежать всеобщего уничтожения должна быть для нас важнее любой другой цели. Я уверен, что вы не сомневаетесь в том, что письмо написано со всей серьезностью и честностью, на которые я способен. Верю, вы примете его в таком же духе».

Не дождавшись публикации своего ответа советским коллегам, Эйнштейн передал свое письмо в профильный американский журнал. Через год «Новое время» откликнулось анонимным комментарием, который сводился к одному: «Неуменье разглядеть империалистическое существо лозунга «всемирного правительства», скрывающего стремление к ликвидации независимости отдельных народов и государств, приводит профессора Эйнштейна к поддержке этого лозунга и вместе с тем к защите американского империализма – внешней и внутренней».

МОСКВА, Кремль, 1947

– Товарищ Сталин, Вышинский в приемной, – доложил Поскребышев.

– Пусть заходит.

Заместитель министра иностранных дел, за которым тянулся длиннющий шлейф самых громких дел 30-х годов, в кабинет Сталина не вошел, а каким-то непостижимым образом просочился , бочком-бочком, склонив голову, с заискивающей улыбочкой, топорщившей его рыжеватые усики. Всякий раз, глядя на Вышинского, Сталин испытывал смешанные чувства. С одной стороны, лакей, холуй, страшившийся своего меньшевистского прошлого, с другой стороны, вышколенный исполнитель Его воли. Только Его.

– Садитесь, товарищ Вышинский. Прочтите вот это, – Сталин протянул ему два листа бумаги с подколотым конвертом.

На основной текст (на английском) Андрей Януарьевич лишь покосился, а перевод прочел на всякий случай дважды:

«17 ноября 1947 г.

Уважаемый господин Сталин!

Я обращаюсь к Вам как уже старый еврей с просьбой сделать все возможное для того, чтобы найти шведа Рауля Валленберга и отправить его обратно на его родину. Валленберг был в числе очень немногих, которые в тяжелые дни нацистских преследований добровольно и рискуя своей жизнью боролись за то, чтобы спасти моих несчастных еврейских соплеменников.

С глубоким уважением

Альберт Эйнштейн».

– Что скажешь, Андрей Януарьевич?

– Так ведь, товарищ Сталин, вы же знаете, – начал мямлить Вышинский. – Там ...

– Я знаю . Но обращение этого «старого еврея» не должно остаться без ответа. Поручите нашему посольству связаться с Эйнштейном и сообщить ему, что нами были предприняты исчерпывающие меры по розыску этого Валленберга, но, к сожалению, они не дали позитивного результата... Больше ничего уточнять не нужно. Понятно?

– Так точно, товарищ Сталин, – склонил голову Вышинский.

А Сталин скривил губы: «Эйнштейн... Вот же неугомонный старик. Сколько ему, кстати, лет?»

– Так он ваш ровесник, товарищ Сталин, – сморозил совершеннейшую глупость Вышинский и мгновенно покрылся холодным потом.

Но Сталин воспринял очевидную бестактность с невозмутимостью сфинкса:

– Можете идти, товарищ Вышинский.

МОСКВА, Политехнический музей, декабрь 1947 – МИНСК, январь 1948

– Вениамин, отправившись на поиски Земли обетованной, спрашивает встретившегося на пути крестьянина: «Куда дорога на Эрец Исроэл?» И вот недавно с трибуны Организации Объединенных Наций товарищ Громыко дал нам ответ на этот вопрос! – Михоэлсу казалось, что он говорит в полном соответствии с курсом партии.

И в подтверждение этого раздался шквал аплодисментов. А он стоял бледный, неподвижный, потрясенной реакцией зала. Овации не прекращались минут десять. Потом, общаясь с писателями, коллегами, собравшимися на юбилей «дедушки еврейской литературы» Менделя Мойхер-Сфорима, он с воодушевлением рассказывал им о том, с каким восторгом в Америке восприняли идею товарища Сталина о создании в Крыму еврейской социалистической республики, о том, как сам Альберт Эйнштейн говорил ему о необходимости утверждения еврейского государства.

Через неделю Михоэлс был командирован в Минск, откуда он живым уже не вернулся. «Трупы Михоэлса и Голубова обнаружили в 7 часов утра рабочие, которые шли на работу, – сообщал в Москву генерал госбезопасности Белоруссии Цанава. – Погибшие были запорошены снегом... У погибших все вещи и деньги были целы...»

В Москве были организованы пышные похороны Михоэлса. Газета «Правда» опубликовала прочувственный некролог: «Советский театр понес большую утрату... Умер Соломон Михайлович Михоэлс. Смерть вырвала из наших рядов...»

Л.Ф.Цанава был награжден орденом Ленина «за заслуги перед государством». В ноябре 1948 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение «поручить МГБ СССР немедля распустить «Еврейский антифашистский комитет», так как, как показывают факты, этот комитет является центром антисоветской пропаганды и регулярно поставляет антисоветскую информацию органам иностранной разведки. В соответствии с этим органы печати этого комитета закрыть, дела комитета забрать».

В пятую годовщину гибели народного артиста СССР С.Михоэлса, 13 января 1953 года, все та же главная газета Страны Советов в своей передовице сообщила:

«По показаниям арестованного Вовси, он получил директиву «об истреблении руководящих кадров в СССР» из США. Эту директиву от имени шпионско-террористической организации «Джойнт» ему передали врач Шимелиович и известный буржуазный националист Михоэлс, долгое время носивший личину народного артиста».

ПРИНСТОН—НЬЮ-ЙОРК, 1949

Приглашая Эйнштейна к телефону, Элен напомнила: «Это мистер Пол Суизи, известный экономист. Вы встречались с ним в Нью-Йорке...» Да-да, вспомнил Эйнштейн, он действительно как-то слушал лекцию Суизи по теории монополистического капитализма. Потом они даже немного подискутировали в кулуарах.

Взяв трубку, он сразу узнал напористый голос Суизи. Тот сразу взял быка за рога:

– Мистер Эйнштейн, я знаю, что вы – сторонник социалистической идеи...

– Да, и я этого никогда и ни от кого не скрывал. Всегда говорил об этом публично.

– Вот и хорошо! Дело в том, что мы с товарищами затеяли выпуск нового журнала «Ежемесячное обозрение», и я хотел бы вам предложить выступить в первом же номере со статьей, эссе (жанр определите сами) с изложением своих взглядов. Наш журнал, как вы понимаете, будет марксистского направления. Как вы относитесь к моей идее?

– В общем-то, положительно. Одно препятствие – время. Тут я на голодном пайке...

– Я знаю о вашей занятости, мэтр. Поэтому и звоню вам сейчас. «Обозрение» готовится к выходу не ранее мая следующего года. У вас впереди почти шесть месяцев. Вас это устраивает?