Ури Геллер - Эффект Геллера

Я сконцентрировал настолько сильно, насколько мог, и закричал: «Откройся! Откройся! Откройся!»

Из-за двери выглянули головы любопытных, заинтересовавшихся тем, что происходит. «Просто очередной заждавшийся будущий папаша, — должно быть подумали они. — Они иногда ведут себя очень странно».

Спустя пять минут доктор Масуд Катами — врач, принимавший роды, — вышел ко мне и сказал: «Боже мой, Вы сотворили чудо!» «Большинству детей резус-фактор приносит много неприятностей, — сказал он корреспонденту из нью-йоркской „Стар“ в интервью 31 марта 1981 года. — Но Даниэль был действительно в прекрасной форме. Меня это сильно удивило». Он не собирался прямо говорить, что мои способности как-то повлияли на ход событий, но тем не менее косвенно признал это. «Это было похоже на чудо, — добавил он, — мы встретились с довольно редким и удивительным случаем».

Со вторым «чудом» он столкнулся двумя часами позже, когда Ханна уходила из больницы с ребенком на руках, написав расписку о снятии ответственности с администрации в связи с ее столь необычным ранним уходом.

Позже Ханна вспоминала забавный эпизод, который произошел с ней в Израиле задолго до нашей свадьбы. Она шла на вечеринку со своими друзьями из родного городка Дживатаима. Шел сильный дождь, и ей пришлось перепрыгивать через огромную лужу, образовавшуюся вокруг решетки водостока. Один из ее друзей заметил темный предмет, застрявший в решетке, и попросил Ханну посмотреть, что это. Она выловила из лужи пластинку с записями Элтона Джона песни «Даниэль».

Конечно, бывают разные совпадения. Со мной они случаются гораздо чаще, чем можно было бы ожидать. Бывают среди них и самые обычные. Например, в 1985 году я обратился в две разные конторы с просьбой позаботиться о продаже квартиры и дома моей матери. Квартиру купила женщина с напевной корейской фамилией Хонг, и почти одновременно дом был продан другим агентом человеку с такой же, согласитесь, довольно необычной фамилией. Другие совпадения более необычны. Возьмите хотя бы случай с Питером Стерлингом, который в апреле 1985 года прилетел из Австралии в Лондон, чтобы обсудить со мной одно важное дело.

Он велел своей секретарше заказать номера в гостинице для себя, жены и троих детей. Та, разумеется, много раз делала это раньше и как обычно позвонила в гостиницу, где они всегда останавливались. Все номера были заняты. Тогда она обратилась в другой отель. Тоже все занято. По всей видимости, в Лондоне проходила какая-то крупная конференция.

Секретарша терпеливо продолжала искать гостиницу и сделала более двадцати звонков, прежде чем смогла найти подходящие места для семьи Стерлингов в гостинице, где они никогда прежде не останавливались. Так получилось, что у нее не оказалось моего адреса.

Через несколько дней Питер позвонил мне и сообщил, что он в городе и собирается подъехать ко мне. Я дал ему адрес дома, по которому находилась моя квартира. Вход в него располагался по боковой улице, и ее название было ему незнакомо. Я заверил Питера, что любой лондонский таксист знает дорогу и охотно довезет его.

Через пять минут раздался звонок в дверь. Как выяснилось, Питер вышел из своей гостиницы, остановил проезжающее такси, забрался в него и, только после того как машина тронулась, дал водителю мой адрес. Водитель тотчас развернулся на 180 градусов и высадил его на том самом месте, где Питер поймал машину.

В телефонном справочнике Лондона около 850 гостиниц, и, может быть, это тоже чистая случайность, что его секретарша нашла ближайшую к моему дому гостиницу, расположенную буквально в соседнем здании, только с другим названием улицы и другим телефонным коммутатором. Так или иначе, визит Стерлинга был очень запоминающимся. А вот как описывает еще одно происшествие жена Питера, Мерлин, его, по-моему, уже сложнее назвать простой случайностью:

«Питер попросил Ури согнуть большую монету, чтобы привезти ее в Австралию и показать маловерам и скептикам. Мы обошли несколько магазинов и вернулись с изумительным серебряным совереном 1890 года выпуска. Монета обошлась нам в 25 фунтов стерлингов. На одной стороне была изображена королева Виктория, а на другой-святой Георгий с драконом. Монета была увесистой — три миллиметра толщиной и четыре сантиметра в диаметре. Эддон (Берд), коллекционер старинных монет, сказал8 что, по его мнению, она слишком хороша, чтобы ее гнуть. Это не остановило Питера, и он отдал соверен Ури, пообещавшему постараться выполнить его просьбу».

Мерлин дальше подробно описывала, как мы все ходили в индийский ресторан, где бурно обсуждали возможности телепатических сил. А под конец рассказала, как они с Питером зашли ко мне попрощаться накануне своего отъезда:

«Уходя Питер спросил Ури, удалось ли ему согнуть монету. Ури сказал: „Нет, где она? Я сейчас это сделаю“. Мы втроем стали ее искать. Ури выглядел расстроенным и озабоченным. Он взял свой пиджак и проверил все карманы. И тут он вспомнил, что забыл наш соверен в ресторане. Мы стояли в прихожей и обсуждали потерю монеты, как вдруг сильный шум в кухне напугал нас, он был похож на звук разбившегося стакана.

Мы бросились на кухню узнать, что это было, но там никого не было, а вход был только со стороны прихожей, так что мы бы видели, если бы кто-то входил и выходил. Питер и Ури быстро осмотрели помещение и, не заметив ничего необычного, вернулись ко мне озадаченные.

Я же под действием какой-то невидимой силы вдруг направилась прямо к раковине — в ней лежала согнутая монета.

Мужчины подбежали ко мне, и мы все запрыгали от радости по поводу внезапного и столь чудесного возвращения монеты. Я помню, Ури посмотрел на нее и сказал: „Хорошо, что она уже согнута. Теперь мне не нужно этого делать“».

Глава 11. Восстановление репутации

В 1984 году я получил приглашение от Денни Шалема, одного из ведущих израильских импресарио, на четыре сценических выступления. Стоило все хорошенько обдумать, прежде чем решиться его принять. Пять лет моего добровольного самоотречения от публичных выступлений укрепили меня психологически так же, как физически и духовно. И теперь я был готов встретиться с моими соотечественниками — впервые за 12 лет. Кроме того, это была хорошая возможность для Ханны провести хоть немного времени со своими родителями. Ну и, наконец, мне хотелось показать Израиль Даниэлю и его маленькой сестренке Натали, которая родилась в 1983 году.

Тем не менее я знал, что могут возникнуть проблемы. Как сказано в Библии, «никакой пророк не принимается в своем отечестве» (Евангелие от Луки, гл. 4, строфа 24). А в израильском характере, надо признать, есть еще одна маленькая червоточинка, вызывающая зависть к любому, кто завоевал успех за границей. Я не хочу сказать, что таких людей, как музыканты Ицхак Перльман и Пинхас Цукерман, актер Топол и режиссер Менахем Голан, не принимают у себя на родине, но я неоднократно уже испытал ощущение отчуждения и знал, что такое бывает по отношению не только ко мне, но и ко многим другим известным израильтянам, добившимся славы или удачи где-то за рубежом. Не могло не волновать и то, как отреагирует на мои демонстрации новое поколение, и то, что подумает обо мне старшее поколение.