Дмитрий Бобров - Записки военнопленного
Полгода я не был в суде, ожидая и проходя психиатрическую экспертизу, но ничто не изменилось здесь, как будто с последнего заседания прошёл лишь день. Семь адвокатов и два прокурора, судья, секретарь, пятеро подсудимых на подписке, группа сотрудников спецслужб — состав собравшихся был стабилен и функционален. Слушание началось заявлением ходатайств.
— Прошу вызвать в судебное заседание и допросить эксперта Гиренко, — обратился я к Ждановой и Бундин заёрзал на стуле, а адвокаты дружно переглянулись, пожимая плечами.
— Но он погиб, разве вам не известно об этом? — промолвила Жданова недоверчиво.
— Тем не менее, прошу дать ответ на моё ходатайство, — настаивал я.
— Ну, хорошо. Суд постановляет отказать в заявленном ходатайстве в связи со смертью эксперта Гиренко Н. М.
— В таком случае я прошу исключить заключение эксперта Гиренко Н. М. из материалов уголовного дела в связи с невозможностью его вызова и допроса, поскольку нарушается моё право требовать ответ на возникшие у меня относительно экспертизы вопросы, — заявил я, действуя по плану.
— Поддерживаю ходатайство моего подзащитного и прошу принять экспертизу, проведённую Гиренко Н. М. недопустимым доказательством и исключить её из числа доказательств по основаниям, изложенным в моём письменном ходатайстве, — поддержал мою позицию мой адвокат и передал судье заранее подготовленное ходатайство.
— К делу приобщается ходатайство адвоката Прокофьева Н. А., согласно которому, при назначении социально-психологической экспертизы следователем было допущено нарушение требований части 1 статьи 57 УПК РФ, которая гласит, что эксперт — лицо, обладающее специальными знаниями и назначенное в порядке, установленном настоящим Кодексом, для производства судебной экспертизы и дачи заключения. Поскольку, социальная психология — отрасль науки, изучающая закономерности поведения и деятельности людей, обусловленные фактором их принадлежности к социальным группам, а также психологические характеристики этих групп, то назначенный эксперт должен обладать необходимыми познаниями именно в этой области науки. Однако, как видно из экспертного заключения, социально-психологическая экспертиза была поручена эксперту Гиренко Н. М. старшему научному сотруднику Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого, кандидату исторических наук по специальности этнология (базовое образование — востоковед — филолог), который специальными познаниями в области социальной психологии не обладал. Более того, как видно из того же экспертного заключения эксперт Гиренко Н. М., имея поручение следователя на проведение социально-психологической экспертизы, по собственной инициативе, без поручения следователя, провёл социогуманитарную экспертизу, о чём и указал в заключении. Таким образом, указанное доказательство получено с нарушением требований действующего уголовно-процессуального закона и, следовательно, является недопустимым.
Реплику прокурора на заявленные ходатайства пришлось ждать несколько минут. Растерявшийся Бундин отчаянно перебирал какие-то бумаги, пыхтел и морщил лоб и в итоге выдал жалкое признание:
— Прошу рассмотрение данного ходатайства отложить, так как на данный момент я не могу ответить обоснованно оно или нет.
Суд постановил для подготовки государственного обвинителя перенести рассмотрение ходатайства в следующее судебное заседание.
Следующее ходатайство поступило от подсудимого Мадюдина. Он подошёл к судье и попытался передать ей какой-то листок бумаги. Это было прямое процессуальное нарушение, поскольку все документы в суде должны, открыто оглашаться и обозреваться, и судья не взяла у него листок.
— Что это такое? — возмутилась она. — Будьте любезны, озвучить ваше ходатайство!
— Ну, я, прошу приобщить к материалам уголовного дела справку из 18 отдела УБОП ГУВД Санкт-Петербурга о сотрудничестве с оперативными органами, — стесняясь, сказал Мадюдин.
— У кого-нибудь есть возражения? — спросила Жданова, обведя взглядом зал.
Возражений не было, и судья постановила удовлетворить заявленное ходатайство. Слово взял прокурор Бундин:
— Прошу продолжить исследование доказательств по делу и обозреть вещественные доказательства. Допрос свидетелей я полагаю необходимым провести по ходу обозрения вещественных доказательств.
— Суд постановляет обозреть вещественные доказательства по делу № 724146, — сказала Жданова, и прокурор подошёл к стоящим на столе рядом с судейской кафедрой двенадцати опечатанным картонным коробкам с изъятыми при обысках вещами.
Поскольку процесс над «Шульц-88» был политическим, в качестве вещественных доказательств по делу выступали не какие-то запрещённые к гражданскому обороту предметы, использовавшиеся для совершения преступлений, а в основном информационные носители. Мы совершили мыслепреступление и орудием его совершения были книги, газеты, журналы, листовки, аудио-и видеокассеты, CD и DVD-диски, фотографии. Также прокуратура посчитала доказывающими нашу вину и такие предметы, как складной нож с костяной ручкой, лист бумаги с изображением танка, карта из фантастического романа.
Распечатав одну из коробок, Бундин достал изданную Ш-88 брошюру славянского просветителя Доброслава «Язычество как духовно-нравственная основа Русского Национал-Социализма». Для дачи комментариев он вызвал в зал одного из свидетелей-стукачей. Показав ему, титульный лист брошюры, украшенный изображением славянского коловрата, он спросил свидетеля:
— Свидетель Ж., это и есть эмблема Ш-88 — свастика?
— Думаю, да, — подумав, ответил стукач.
— Это текст Доброслава? — спросил Бундин
— Да.
— А кто такой Доброслав? — прокурор пытался получить от свидетеля хоть какую-то информацию.
— Он живёт в Сибири, — наконец выдавил из себя информатор спецслужб.
— Вам про него что-нибудь ещё известно?
— Нет, — ответил «свидетель» и Бундин прекратил допрос.
Продолжая шарить в коробке, прокурор достал 32 билета на концерт группы «Коловрат» посмотрел на них и убрал обратно. Видимо даже в прокурорской голове пачка билетов на концерт не совмещалась с доказательством нашей вины в преступлениях направленных против государственной власти и конституционного строя РФ. Следующим он достал издаваемый Ш-88 журнал «Made in St-Petersburg» и вызвал для дачи показаний свидетеля Бойко:
— В связи с осмотром вещественных доказательств прошу дополнительно допросить свидетеля по делу Бойко Г. В.
Как всегда сидевший в уголке Бойко подошёл к свидетельской трибуне с таким торжественным видом точно как у чиновника возлагающего венок к могиле Неизвестного Солдата.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});