Отто ШТРАССЕР - ГИТЛЕР И Я

Что было делать Гитлеру? Поднимать новый путч? А вдруг рейхсвер действительно получит приказ стрелять по СА и тринадцати миллионам немцев, поддерживающих Гитлера?

Но нет, Гитлер решил идти другим путем. В качестве награды за поддержку правительства фон Папена он настойчиво требовал «три ночи свободы для СА», то есть предоставления трех ночей безнаказанного насилия и убийств. Фон Папен отказался взять на себя ответственность за подобное решение, и на следующий день Гитлер, Рём и Фрик отправились на аудиенцию к президенту Гинденбургу.

Их встретил старик, опирающийся на трость. Нахмурившись, он смотрел на трех мужчин, стоящих перед ним.. Ему был отвратителен Рём с его наклонностями гомосексуалиста. Гитлер в его глазах оставался «богемским ефрейтором» (Гинденбург никогда не соглашался с тем, что Гитлер - австриец). Вильгельм Фрик же для него вообще не существовал.

- Вы требуете власти, - прорычал фельдмаршал. - Я могу предложить вам только министерство почт.

Гитлер пытался пуститься в объяснения, но фельдмаршал резко оборвал его.

- Вы нарушили данное Вами обещание поддерживать фон Папена.

Аудиенция продолжалась менее десяти минут. Упавшие духом нацисты ушли. Гинденбург шел с ними до двери и грозил палкой.

- И больше никаких актов насилия! - прикрикнул он им вслед.

Он был похож на Фридриха Вильгельма, короля-сержанта, который лично устраивал разносы своим мятежным вассалам.

И вновь произошла быстрая смена декораций. Поражение, которое потерпел Гитлер, оказалось ничего не значащим. Его популярность росла, и он решил бороться с фон Папеном старыми парламентскими методами. В результате мы стали свидетелями замечательного спектакля под названием «Нацисты защищают институты Веймарской республики в берлинском рейхстаге». Геринг выступил в защиту демократии, а коммунисты объединились с нацистами. Это было недоступно пониманию обычного человека. В результате фон Папен был вынужден уйти в отставку и уступить пост канцлера генералу фон Шлейхеру.

План Шлейхера был очень прост: он хотел избавиться от Гитлера, но сохранить правильные и полезные элементы национал-социализма. Он хотел создать правительство, опирающееся на широкую поддержку народа, на рейхсвер, профсоюзы и интеллигенцию. Кого он мог избрать себе в помощники, кроме блестящего организатора и настоящего социалиста Грегора Штрассера?

Грегор Штрассер колебался. Если бы он согласился стать вице-канцлером, а возможно, когда-нибудь и канцлером, не станет ли это предательством по отношению к Гитлеру?

Он хотел, чтобы его совесть была чиста, и обратился с этим вопросом к президенту Гинденбургу.

«Я даю вам слово чести, - заявил Гинденбург, - что богемский ефрейтор никогда не будет канцлером».

Грегор поехал в Мюнхен, чтобы проконсультироваться с Гитлером и передать ему слова Гинденбурга.

После некоторых колебаний Гитлер дал принципиальное согласие на назначение Грегора вице-канцлером и пообещал приехать в декабре в Берлин, чтобы обсудить детали формирования нового кабинета фон Шлейхера.

Я уже отмечал, как быстро менялись события в 1932 году. Грегор, заручившись поддержкой Гитлера, предложил Шлейхеру нового союзника - лидера свободных немецких профсоюзов господина Теодора Лейпарта.

И вновь встревожилось прусское юнкерство. Для чего они свергали Брюнинга, если правительство вновь движется влево?

Осознав свою ошибку, Гугенберг и Шахт возобновили переговоры с Гитлером. Фон Папен также искал союза с ними. Примирение бывшего канцлера с Адольфом произошло в Кельне, в доме богатого финансиста еврейского происхождения Шредера, который оплачивал счета новой нацистской избирательной кампании.

- Все равно, пока старик жив, я никогда не стану канцлером, - сказал в этот день Гитлер.

- Ну, мой друг Оскар фон Гинденбург, сын президента, говорил мне совершенно другое, - ответил фон Папен.

Это была преднамеренная ложь со стороны фон Папена, но этого оказалось достаточно, чтобы Адольф страшно обиделся на Грегора.

Через несколько дней при их встрече в Берлине разразился чудовищный скандал. Геринг и Геббельс, абсолютно сбитые с толку созданием правительства Шлейхера - Штрассера - Лейпарта, умело раздували ярость Гитлера, чтобы навсегда дискредитировать в его глазах Грегора и Лейпарта. «Грегор, - сказал Геринг, - хочет власти, чтобы свергнуть, а потом и уничтожить тебя».

Бледный от бешенства Гитлер бросил в лицо моему брату клеветнические обвинения, уже озвученные Герингом и Геббельсом.

- Господин Гитлер, неужели вы думаете, что я способен на подобные поступки? - спросил Грегор, глядя прямо в лицо человеку, которому он честно и преданно служил много лет, но до сих пор отказывался называть «мой фюрер».

- Да! - заорал ему в ответ Гитлер. - Я верю в это! Я убежден в этом! У меня есть доказательства!

Грегор резко повернулся и вышел из комнаты, не говоря ни слова.

В тот же самый вечер он ушел со всех своих постов, отказался от мандата депутата рейхстага и уехал с семьей на Юг. Он ни с кем не разговаривал, никого не посвятил в свою тайну, но остался в партии, решив в качестве рядового бойца продолжать борьбу за дорогие ему идеалы национал-социализма и за человека, который предал и оклеветал его.

Между тем в резиденции рейхсканцлера произошла не менее драматическая сцена.

- Правда ли это, - спросил фон Шлейхер своего старого друга фон Папена, - что вы с Гитлером готовите заговор против меня?

- Это ложь, - отвечал тот.

- Подумай, Франц, Ты можешь дать мне честное слово?

- Я даю тебе честное слово, - торжественно ответил капитан гусарского полка фон Папен.

Генерал Шлейхер, потерявший дар речи от возмущения, вынул из бумажника фотографию, на которой финансовый магнат Шредер беседовал с Гитлером и фон Папеном у входа в свой дом. Фон Папен попытался оправдаться, но Шлейхер прервал его.

- Хватит. Я знаю, чему верить, - сказал он.

В тот же вечер перед отъездом Грегор встретился со Шлейхером, Шлейхер был возмущен не столько деятельностью фон Папена, сколько его лживостью.

- И это офицер, немецкий офицер, - повторял он. - Мне стыдно за рейхсвер!

- Что вы собираетесь делать?

- Ничего. Любое мое действие будет выглядеть как личная месть. Меня не пугают их интриги.

Однако генерал Шлейхер оказался излишне самоуверенным типом. Оскар фон Гинденбург, коварный и подлый интриган, обратил внимание своего престарелого отца на мнимую моральную распущенность канцлера и его вымышленные любовные похождения. Речь от 15 декабря 1932 года, в которой канцлер выступил с заверениями в том, что он пойдет путем социальных реформ, и назвал себя «социальным генералом», испугала старого Гинденбурга не меньше, чем капиталистов. Дни пребывания фон Шлейхера у власти были сочтены, но он понял это лишь 28 января 1933 года, когда было слишком поздно.