Автобиография - Бенджамин Франклин
Ширли, как человек не знакомый с военными делами, я уверен, был искренно рад избавиться от столь обременительного дела, как командование армией. Я присутствовал на приеме, организованном городом Нью-Йорком в честь лорда Лаудона, когда последний принимал командование. Ширли, хотя и был смещен, также находился в числе присутствующих. Собралось большое общество из офицеров, горожан и иностранцев, и пришлось одолжить несколько кресел по соседству. Одно из этих кресел, очень низкое, досталось мистеру Ширли. Заметив это, так как мы сидели рядом, я сказал: «Вам дали, сэр, слишком низкое место». – «Неважно, мистер Франклин, – сказал он. – Я считаю низкое место самым удобным!»
Пока меня вышеупомянутым образом задерживали в Нью-Йорке, я получил все счета на снабжение продовольствием и всем прочим, что я доставил Брэддоку. Некоторые счета нельзя было раньше получить от разных лиц, которых я нанимал для помощи в этом деле. Я представил эти счета лорду Лаудону с просьбой, чтобы мне их оплатили. Лаудон поручил проверить их соответствующему чиновнику, который после сличения каждой статьи с ее оправдательным документом заверил их, и его светлость пообещал выдать мне ордер на получение у кассира следуемой мне суммы. Однако выплата все время откладывалась, и хотя я аккуратно заходил в назначенное время, денег я не получал. Наконец, перед самым моим отъездом, Лаудон сказал мне, что по долгом размышлении решил не смешивать своя счета со счетами предшественников. «А вы, – заявил он, – когда будете в Англии, представьте сразу же ваши счета в казначейство, и они будут немедленно оплачены».
Я выразил желание получить по счетам тотчас же, ссылаясь на большие и неожиданные расходы, которые я понес вследствие столь продолжительной задержки в Нью-Йорке, – но все было безрезультатно. Напрасно я говорил, что, по моему мнению, было неправильно чинить мне дальнейшие затруднения в получении денег, которые я уплатил авансом, так как я не получал комиссионных за мою службу, «О, сэр, – оказал он, – вы и не думайте убедить нас, что вы не в выигрыше; мы лучше понимаем эти дела и знаем, что всякий, кто связан со снабжением армии, находит средства и пути, чтобы при этом набить свой собственный карман». Я уверял его, что это ко мне не относится и что я не взял ни фартинга, но он явно не верил мне; в самом деле, впоследствии я узнал, что на таких поставках часто создаются огромные состояния.
Что же касается моих счетов, то они остаются неоплаченными и по сей день, о чем я еще буду говорить ниже.
До отплытия капитан нашего почтового корабля много хвастался быстроходностью своего судна; к несчастью, когда мы вышли в море, корабль, к его немалому разочарованию, оказался тихоходным при девяноста шести парусах. Было высказано много догадок о причинах этого. Однажды, когда мы находились вблизи другого корабля, почти такого же тихоходного, как наш, который, однако, обогнал нас, капитан приказал всем перейти на корму и стоять по возможности ближе к флагштоку. Нас было, включая пассажиров, всего около сорока человек. Пока мы там стояли, корабль ускорил ход и вскоре оставил далеко позади своего соседа, что явно подтвердило подозрение нашего капитана, что корабль имел слишком большую нагрузку на нос. Бочонки с водой, кажется, все были помещены впереди; поэтому он приказал переместить их дальше к корме, после чего корабль раскрыл свои возможности и показал себя наилучшим во всем флоте.
Капитан сказал, что этот корабль однажды шел со скоростью тринадцати узлов, т. е. тринадцати миль в час. Мы имели на борту в качестве пассажира капитана королевского флота Кеннеди. Он возразил, что это невозможно, что ни один корабль никогда не шел так быстро и что, должно быть, деления лаг-линии неточны или неверно определялась скорость лагом. Между двумя капитанами было заключено пари: спор должен был решиться, когда подует благоприятный ветер. Кеннеди предварительно тщательно проверил лаг-линию; она оказалась удовлетворительной. Он решил сам бросить лаг. Спустя несколько дней, когда поднялся свежий попутный ветер, капитан нашего почтового корабля Лутвидж высказал уверенность, что корабль идет со скоростью тринадцати узлов. Кеннеди сделал проверку и признал, что проиграл пари.
Я привожу этот факт, чтобы высказать следующее соображение. Известно, что из-за несовершенства в искусстве кораблестроения никогда нельзя знать заранее, будет ли новый корабль быстроходным, ибо часто оказывается, что новое судно, построенное по точной модели быстроходного корабля, выходит на редкость тихоходным.
Я думаю, что это в какой-то степени зависит от различных мнений моряков о способах нагрузки, снаряжения корабля и постановки парусов; каждый имеет свой метод, и одно и то же судно, нагруженное в соответствии с распоряжениями одного капитана, будет идти лучше или хуже, нежели оно пойдет, нагруженное соответственно приказам другого. Кроме того, очень редко случается, чтобы корабль строился, оснащался для плаванья и управлялся одним и тем же лицом. Один человек строит корпус корабля, другой оснащает его, а третий нагружает и ведет. Ни один из них не имеет полного представления о соображениях и опыте других и поэтому не может сделать правильных выводов из сочетания всех обстоятельств.
Даже в простой операции управления кораблем на море я часто был свидетелем различных суждений со стороны офицеров, сменявших друг друга на вахте. При одинаковом ветре они расходились во мнениях относительно того, под каким углом следует ставить паруса, так что казалось, что у них нет твердо установленного способа управления кораблем. Однако я думаю, что можно было бы провести ряд опытов, во-первых, для того, чтобы определить наиболее правильную форму корпуса корабля для быстрого хода; во-вторых, чтобы установить наилучшие размеры мачт и наиболее подходящее место для них; затем определить форму и количество парусов и их наилучшее положение при различных ветрах и, наконец, размещение нагрузки. Наш век – это век опытов, и я полагаю, что ряд точно проведенных комбинированных опытов принес бы большую пользу. Поэтому я уверен, что недалек тот день, когда какой-нибудь изобретательный философ займется этим делом, и желаю ему успеха.
За время нашего рейса мы несколько раз подвергались преследованиям, но всякий раз уходили; в течение тридцати дней мы производили измерения глубины лотом.
Наши наблюдения были точны. Капитан решил, что мы уже так близко находимся от нашего места назначения – порта Фэлмут, что если мы сделаем за ночь хороший переход, то к утру достигнем входа в гавань. Благодаря ночному переходу мы смогли
