Федор Раззаков - Непревзойденные
До пяти месяцев Катя продолжала тренироваться. Ей не было тяжело. Да и врачи не возражали. Правда, пришлось снять сверхсложные элементы…
Сережа был категорически против родов в Москве. К тому же здесь ей предлагали только кесарево сечение, против чего уже была категорически я. К тому времени у нее было приглашение рожать в институте Нью-Джерси. И Катюха за месяц до родов выехала в Америку. Причем, когда Катя туда собиралась, ей и в голову не приходила мысль, что родит она в Америке. Но фактически оказалось так. Через месяц после предполагаемых родов у ребят в Америке должна была начаться работа в шоу. Родила дочка абсолютно нормально. И когда я прилетела к ним спустя несколько дней, то увидела это чудо – 45 см роста и 2600 г веса.
Помню, моя замечательная дочь затащила меня в темную комнату и говорит: «Вот, мам, посмотри, что я родила». Потом Машка (младшая сестра Катерины. – Ф. Р.) мне передала слова своей старшей сестры, которая в доверительном разговоре с ней сказала, что боится, что мама будет ее ругать за то, что она родила такого маленького ребенка…
К тренировкам Катя приступила через две недели после родов. И в том объеме, как до беременности – сначала по 6 часов в день, потом по 10. Две тренировки по 4–5 часов. Плюс бассейн, зал, накачки. Представьте, Сережа приходит домой, смотрит телевизор и накачивает ноги. Им это необходимо. Сейчас у ребят есть потрясающая работа, и они должны работать… Они просто-таки вросли в свое дело, у них появилось внутреннее желание работать, и работают они как бешеные. В феврале – марте приезжали в Москву, и оба, повторяю, просто в идеальной форме…»
Почти два года Гордеева и Гриньков катались как профессионалы в американском ледовом шоу «Старз он айс», после чего вернулись в любительский спорт. Дело в том, что в 1993 году Международный союз конькобежцев и Международный олимпийский комитет изменили правила и приняли решение разрешить фигуристам-профессионалам вернуть любительский статус и принять участие в Олимпийских играх. Воспользовавшись новыми правилами, Гордеева и Гриньков вновь стали любителями и поочередно выиграли чемпионаты России, Европы, а в феврале 1994 года – и Олимпийские игры в Лиллехаммере. Правда, победа в последних далась им тяжелее, чем предыдущая – в Калгари-88. Совершая прыжок, Гриньков ошибся, но затем фигуристы исправились с помощью сверхсложного «тройного сальхова». И в итоге стали-таки двукратными олимпийскими чемпионами.
Буквально у самого пьедстала у них взяла интервью журналистка Дарья Сребрицкая, и уже спустя несколько дней этот материал появился в газете «Советский спорт» (да, в постсоветской России оставалось и остается до сих пор много советской атрибутики). Почитаем и мы это интервью:
«– Вы выиграли. Что вы чувствуете?
Екатерина: Сейчас я ничего не чувствую. Была очень трудная медаль…
Сергей: Когда мы еще сомневались, возвращаться нам в любители или нет, нас все время подзуживали: «Возвращайтесь, вы должны выиграть, вы обязаны выиграть, вы выиграете». Это клеймо «обязаны» стало тяжелым грузом.
– Вы намерены выступать дальше?
Екатерина: Я думаю, что мы бросим. Наверное, не поедем на чемпионат мира в Японию и опять станем чистыми профессионалами.
– Ну ведь вы планировали выступить в августе и на Играх доброй воли в Санкт-Петербурге?
Екатерина: Да, планировали. Возможно, выступим там, возможно, все-таки выступим и в Японии.
– Почему, как вы думаете, Сергей ошибся в произвольной программе?
Екатерина: Он нервничал. Это чисто психологические ошибки. Мы так старались выступить хорошо!
– Вы испугались, когда Сергей ошибся?
Екатерина: Нет, я просто этого не видела. А потом мы об этом не говорили. Я не хочу напоминать ему о неприятном.
– Какая Олимпиада далась вам тяжелее? В Калгари или в Хаммере?
Сергей: Пожалуй, эти соревнования, эта программа. Поймите, в Калгари мы были слишком молоды, в юности все проще воспринимается и кажется, что все еще впереди. И потом, насколько я помню, мы в Калгари так не нервничали.
– Чем отличается эта Олимпиада от предыдущей?
Екатерина: Что касается парного катания, то конкуренция за эти годы необыкновенно возросла. Все, повторяю, все пары были сильные, особенно американцы и канадцы. Это и понятно. Они молодые, вот и стараются больше нас.
– А как вы относитесь к критике Ллойда Айслера? Он обронил фразу, что, дескать, зачем вы вернулись после шестилетнего перерыва?
Екатерина: Это было не наше решение, а решение ИСУ. Кроме того, вернулись далеко не все профессионалы, а только те, кто чувствовал, что сможет выступить на хорошем уровне.
– У кого вы тренировались?
Сергей: У Владимира Захарова, тренера из нашего родного армейского клуба. Кстати, Владимир Викторович поставил нас с Катей в пару. Моей будущей жене тогда было 11 лет, а мне – 15. Нам помогает хореограф Марина Зуева, которая сейчас работает в Канаде, и мы летали к ней на постановку.
– Вы жили у нее?
Сергей: Нет, мы снимали дом, потому что с нами была наша маленькая дочь Даша и одна из ее бабушек.
– Как вы провели годы в профессиональном спорте?
Сергей: Три года мы работали в американском ледовом шоу «Старз он айс». И все время проводили в Америке. Нам просто необходимо было найти какое-нибудь уютное местечко и купить себе дом. В конце концов мы нашли такой дом во Флориде. Но бываем там наездами.
– Скажите, а кто ставил вам программы?
Сергей: У нас было несколько хореографов, но к Олимпиаде нас готовила исключительно Зуева.
– Почему выбор пал именно на музыку Бетховена?
Екатерина: Дело в том, что у нас было четыре варианта, в том числе и Второй концерт Рахманинова. Представляете, что было бы, если бы мы с Наташей и Артуром исполняли бы одно и тоже произведение? Идея остановиться на Бетховене целиком принадлежит Марине Зуевой. По-моему, она угадала».
К тому времени «звездная» пара по-прежнему жила в Америке, но уже не в Тампе, а в Симсбери, в Коннектикуте. Скрашивать одиночество им помогали их коллеги-соотечественники, так же, как и они, перебравшиеся жить в Америку – фигуристы Виктор Петренко и Оксана Баюл.
О том, каким Сергей был в быту, рассказывает сама Екатерина Гордеева: «Мне было хорошо и комфортно рядом с Сергеем. Я была очень удивлена, когда в Америке он принялся обустраивать комнатку для Даши. Купил по этому поводу специальный чемоданчик с инструментами и вообще соорудил в нашем доме много чего полезного. Хотя, по словам его мамы, до женитьбы не проявлял особого интереса к молотку, гвоздям и шурупам. Я знаю, что у отца Сережи были золотые руки. Он этими руками сам построил дачный домик. Помню, когда Сережа стал клеить обои в комнате Дашеньки, я про себя подумала: «Пройдет время, мы состаримся, может, и Сережа, глядя на отца, построит дом. Для нас с дочкой». Не случилось…»
