Яков Минченков - Поленов Василий Дмитриевич

На эту тему Василий Дмитриевич всегда говорил много и горячо.

Мне пришлось встретить человека из рабочей среды, на котором исполнились слова Поленова. Это был мастер одного литейного завода. Кроме того, он прирабатывал у себя на дому переплетным делом, в котором проявлял большой художественный вкус. Его переплеты по подбору кожи, тиснению и сочетанию тонов в материале выделялись среди переплетов других мастерских. И еще чертой его было – бескорыстие. Казалось, что он более заботился об интересах заказчика, чем о своей выгоде. Всегда давал советы, какие переплеты сделать для книг, чтобы они были и красивы, но и обошлись наиболее дешево.

Я отдавал ему в переплет книги и ноты. Однажды он и говорит:

– Книги, которые я переплетаю, я почти все перечитываю, а в нотах ничего не понимаю. Хотелось бы все же знать, что в них написано. Может, интересное.

– А вы любите музыку? – спросил я его.

– Да как вам сказать: иное слушаю – приятно, а от другой музыки бежать хочется.

– Это хорошо, – говорю ему, – значит, вы относитесь к ней не безразлично, – и посоветовал ему ходить на поленовские концерты и другие с серьезным содержанием, да еще и с объяснением.

Мастер заинтересовался, стал посещать концерты, прислушивался к музыке и ловил ее содержание. Кончилось тем, что потом он ночи простаивал в очередях, чтобы попасть на какой-либо редкий концерт или в оперу. Он благодарил меня и говорил, что в музыке для него новый мир открылся.

Да, сто раз был прав Поленов, веря в эстетические запросы пролетариата и в его оценку искусства.

Однажды Поленов завез мне билеты и просил побывать с детьми на детском спектакле-утреннике в его театре.

Все помещение Народного дома было заполнено детворой, и надо было видеть, сколько здесь было неподдельного веселья и живого интереса к спектаклю! Василий Дмитриевич водил нас на сцену, которую устраивали сами артисты-дети, показывал мастерскую над сценой, где он писал декорации. Оттуда через узкий прорез они опускались прямо на сцену.

Вся пьеса была сложена Василием Дмитриевичем, и каждая деталь в спектакле носила отпечаток его любовного отношения к запросам детей. Ему дорог был детский мир. Он отдавал часть своего творчества юному поколению, говорил с ним таким же языком и так искренне, как и со взрослыми. Василий Дмитриевич нисколько не стыдился работать в детской среде, не стыдился робких и наивных выступлений своих учеников-детей. Он говорил:

– Вот я слышу от других: зачем вы возитесь с малышами, отдаете время и силы на малое их дело? Но верите ли? Я нахожу огромное удовлетворение в работе с детьми. Их выступления в искусстве мне кажутся иногда более значительными, ценными, чем выступления многих взрослых профессионалов. У этих – ремесло выучка и интерес к оплате, к заработку, а у детей так все искренне и бескорыстно! И легко командовать умеющими мастерами в искусстве, а вот добейтесь-ка успеха с детьми или со взрослыми, совершенно не подготовленными к каким-либо выступлениям.

В дни московского восстания 1905 года Поленов был свидетелем пожара Пресни и баррикад на Садовой улице, где он жил.

В то время не разрешались картины, отражающие революционные выступления, все же несколько этюдов из пережитых Поленовым событий были на передвижной выставке. Цензура потребовала, чтоб на баррикадах не было изображения революционеров и красных знамен. Поэтому изображение баррикад без людей и какого-либо символа революции производило впечатление склада случайных вещей на улице.

Художникам приходилось отходить от действительности и замыкаться в круг личных переживаний или погружаться в прошлое, в формализм и декадентство. У Поленова была своя тема, далекая от современной действительности, но и ту, как мы видели, надо было защищать от расправы цензуры. Когда же тема эта была исчерпана, начался тихий закат жизни Василия Дмитриевича.

Большей частью он проводит время в усадьбе на Оке. Здесь в своем доме он устраивает музей художественных произведений для окрестного населения, которое его ценило и любило. Это видно из того, что после революции население хлопотало перед правительством, чтобы усадьба его осталась пожизненно за ним и его семьей, что и было утверждено ЦИКом.

Поленов был счастлив тем, что, оставаясь в своем музее, который собирал всю свою жизнь, он видел его успех и значение для всей округи.

Музей его стал очень популярным и часто посещался даже дальними экскурсиями. Василий Дмитриевич сам показывал его посетителям и давал объяснения. С 1922 по 1924 год Поленов тяжело болел, но сильный организм и помощь со стороны местных врачей побороли болезнь. Василий Дмитриевич встал на ноги. Врачи оказали ему необыкновенное участие, совершенно бескорыстное. Несмотря на различные затруднения в то время, они приезжали к нему и делали все, что от них зависело.

В 1924 году было празднование восьмидесятилетнего юбилея Поленова, и ему пришлось выслушать многочисленные приветствия от местных организаций, центральных художественных обществ, учеников, товарищей и почитателей его таланта.

Еще в 1926 году он ходит и даже работает. С художником Татевосянцем, проводившим у него лето, он доходил до берега Оки, сидел там на скамейке, любовался природой и беседовал об искусстве.

В этом же году Василий Дмитриевич снова заболел, и 18 июля его не стало.

На высоком берегу Оки, на сельском погосте, его могила…

Отсюда в обе стороны расстилаются любимые Поленовым русские пейзажи – березовые с редкими дубами рощи, повороты сверкающей красавицы Оки и голубые, задумчивые дали.

Примечания

Поленов Василий Дмитриевич (1844–1927) – выдающийся живописец-реалист. Учился в Академии художеств, брал уроки у П. П. Чистякова и И. Н. Крамского. С 1876 г. – академик. На передвижных выставках выступал е 1878 по 1918 г. (член Товарищества с 1878 г.). Создал исторические картины («Право господина», «Арест графини д'Этремон»), пейзажи («Московский дворик», «Бабушкин сад», «Ранний снег» и др.), произведения бытового жанра («Больная»), работал в области театрально-декорационной живописи. Был в качестве художника-корреспондента на русско-турецкой войне 1877–1878 гг. Начиная с 80-х гг. работал над циклом картин из жизни Христа, в которых стремился отойти от религиозного содержания евангельской легенды, трактуя ее как реальное историческое событие. С целью сбора этюдного материала для этих произведений посетил Палестину, Сирию, Египет. В 1882–1895 гг. руководил пейзажным классом Московского училища живописи, ваяния и зодчества; у него учились И. И. Левитан, А. Е. Архипов, К. А. Коровин, И. С. Остроухов, С. В. Иванов, В. Н. Бакшеев и др. В 1905 г. вместе с В. А. Серовым подал в Академию художеств протест в связи с расстрелом 9 января. В 1910 г. был инициатором и организатором рабочего театра в Москве. После Октябрьской революции вел большую культурную работу среди населения деревни Бехово (ныне Поленово) под Тарусой на Оке, где провел последние годы жизни. Созданный им в своей усадьбе общедоступный музей существует ныне как мемориальный Дом-музей В. Д. Поленова. В 1926 г. Советское правительство присвоило В. Д. Поленову почетное звание Народного художника Республики.