Брет Гарт - «Золотая Калифорния» Фрэнсиса Брета Гарта

Безудержная героизация пионеров и «аргонавтов» вызывала у Брета Гарта, как и у многих талантливых писателей, чувство протеста и негодования, которое отливалось преимущественно в сатирические формы. В прославлении калифорнийских старожилов он видел не более чем фальшивую и сентиментальную легенду и всячески подчеркивал, что «люди 49-го» были вовсе не героями и не святыми, что наиболее характерными их чертами были жестокость, грубость, жажда обогащения. В одной из своих корреспонденции в «Крисчен реджистер» он писал, что лучше бы помалкивать относительно причин, побудивших пионеров отправиться в Калифорнию. «Для очень многих важно было просто убраться из мест, где они находились. А куда — им было все равно». Он даже затеял писать серию пародий на романы, славящие западного «человека вне закона», этакого доброго злодея и убийцу. Правда, первая пародия из этой серии — «Сильвестр Джейхок» — оказалась и последней. Брет Гарт не пожелал тратить время и силы на цели, которые считал второстепенными. У него было свое видение «Золотой Калифорнии», и задача его теперь заключалась в том, чтобы воплотить его в художественные образы и противопоставить ложносентиментальным представлениям, распространенным в литературе. Он тоже прославил эпоху «аргонавтов», но совершенно не так, как это делали другие.

Брет Гарт любил Калифорнию, любил бурление и энергию народной жизни с ее контрастами, противоречиями и налетом авантюризма. Его воодушевляло стремительное развитие края, где города вырастали как грибы, а дороги прокладывались как бы сами собой, где движение времени было почти физически ощутимо и жизнь во всех своих моментах и проявлениях менялась буквально на глазах. Он восхищался калифорнийцами, их трудолюбием, сосредоточенностью на определенной цели, широтой их натуры, способностью рисковать, их умением стойко переносить невзгоды и неудачи, их грубым юмором и склонностью к сочинению невероятных, фантастических историй. Но он вовсе не склонен был писать сусальные, сентиментально-слюнявые портреты «аргонавтов» и пионеров. Писатель знал жизнь старательских поселков и маленьких калифорнийских городков из первых рук, видел ее воочию. Свой художественный мир, свою «Золотую Калифорнию» он выстроил из собственных наблюдений, личного опыта и многочисленных легенд, преданий, рассказов, анекдотов, бытовавших в старательской среде в изустной традиции. Жизнь в этом мире была трудной, грубой, жестокой и опасной. И населяли его вовсе не какие-то особые «герои», а рудокопы, картежники, воры, бандиты, кучера и конюхи, кабатчики и бродячие актеры, судейские чиновники, шерифы и авантюристы всех мастей. Этот мир был пестрым и сложным во всех отношениях. Его обитателями были американцы, ирландцы, мексиканцы, китайцы, индейцы, негры, миллионеры и нищие, землевладельцы и арендаторы, владельцы собственности и наемные рабочие, хозяева и прислуга.

Брет Гарт не старался ничего пригладить или подлакировать. В качестве примера можно сослаться хотя бы на знаменитое описание обитателей Ревущего Стана: «Возле хижины собралось человек сто. Один или двое из них скрывались от правосудия; имелись здесь и профессиональные преступники, все они, вместе взятые, были отчаянным народом… Прозвище „головорезы“ служило для них скорее почетным званием, чем характеристикой.

Возможно, у Ревущего Стана был недочет в таких пустяках, как уши, зубы, пальцы на руках и ногах и тому подобное, но эти мелкие изъяны не отражались на его коллективной мощи. У местного силача на правой руке было всего три пальца; у самого меткого стрелка не хватало одного глаза».

В художественном мире Брета Гарта все идет своим порядком, совершенно так, как в реальной жизни. Старатели с утра до ночи копают землю и вручную промывают ее, конокрады крадут коней, шерифы ловят конокрадов и тут же их линчуют, обыватели побивают камнями китайцев, учителя учат детишек, картежники обыгрывают простачков, проститутки занимаются своим малопочтенным ремеслом, в барах и салунах происходят пьяные драки, нередко оканчивающиеся поножовщиной и смертоубийством, кучера почтовых дилижансов отбиваются от бандитов. Обо всем этом Брет Гарт повествует спокойно, без ужаса и без восторга. Тут нет никакой экзотики. Просто таково нормальное течение жизни в его «Золотой Калифорнии».

Было бы, однако, ошибкой представлять себе художественный мир рассказов Брета Гарта, как царство порока, жестокости и неистребимого всеохватывающего зла. В таком мире невозможно было бы жить. Между тем мир Брета Гарта обитаем. Более того, он густо населен. Это мир людей, вступивших друг с другом в разного рода отношения, и человоческое начало составляет основу этих отношений. Один из критиков увидел парадоксальность рассказов Брета Гарта в том, что «изображение в них жизни людей, посвятивших себя, видимо, личному обогащению во что бы то ни стало, имеет центральной темой самопожертвование, бескорыстную преданность или забвение своих интересов ради чужих» 6. Критик прав относительно центральной темы рассказов Гарта, но, очевидно, заблуждается насчет парадоксальности. Никакого парадокса тут нет. Брет Гарт был убежден, что зло и порок образуют, так сказать, внешнюю оболочку человеческой натуры. В глубинах же ее сохраняется здоровое нравственное начало. Отсюда принципиальная возможность бескорыстия, самопожертвования, безграничной преданности высокому идеалу, забвения своих интересов ради чужих — иными словами, проявление всех тех высоких принципов нравственности и человеколюбия, которые и впрямь становятся то и дело главной темой рассказов писателя. Без этого не могли бы свершиться героические, благородные, высокогуманные поступки Джека Гемлина, Компаньона Теннесси, Дика Буллена, Кентукки, Мигглс и других героев Брета Гарта.

Писатель, очевидно, сознавал, что его нравственные понятия расходятся с господствующей моралью и системой ценностей буржуазного общества, которое твердо верило, что стремление к материальному благополучию — есть добродетель, а капитал — свидетельство и мера достоинств его обладателя, что самопожертвование — глупость, а бескорыстие — признак слабого ума. Благородные дела героев Брета Гарта были, в некотором смысле, вызовом расхожей стяжательской морали. Не потому ли большинство их принадлежит к категории «отверженных», «изгоев», к которым благонамеренные буржуа относились с высокомерным презрением.

В самом деле: Кентукки («Счастье Ревущего Стана») — пьяница и богохульник, Джон Окхерст («Изгнанники Покор-Флета») и Джек Гемлин («Браун из Калавераса») — профессиональные игроки, не вполне чистые на руку, Дик Буллен («Как Санта Клаус пришел в Симпсон-Бар») — пьяница и бездельник. В соответствии с узкой моралью благополучных мещан от этих героев невозможно было бы ожидать благородных поступков. Но вопреки этой узкой морали они такие поступки совершают, и при этом отлично понимают, что делают. Как говорит Мигглс, трогательно заботящаяся о своем бывшем возлюбленном, которого разбил паралич, но упорно отказывающаяся выйти за него замуж: «… если бы мы были мужем и женой, тогда то, что сейчас я делаю добровольно, я должна была бы делать по обязанности». Иначе говоря, Мигглс явно не в ладах с официальной моралью, которая, в ее глазах, есть средство принуждения. А она обрекла себя на замкнутую и трудную жизнь добровольно, и в этом высокое достоинство ее жертвы.