Валентин Павлов - Неизвестный Горбачев. Князь тьмы (сборник)

Да, он отталкивает и одновременно чем-то привлекает, как и бессмертный Хлестаков. Но гоголевский герой симпатичен тем, что, отчаянно привирая, подсмеивается над властями предержащими. То есть его грешки искупаются грехами городничего и иже с ним, на которых Хлестаков честно играет.

Другое дело – Анатолий Александрович. В отличие от своего визави он сам принадлежит к властям предержащим. Избранник и доверенное лицо народа. И если уж он «темнит», то объегоривает не власть, ибо сам – власть, а – простите за пафос – народ, избравший его. То есть сам народ оказывается в роли как бы его сообщника по обману… народа.

Какую опасность таят в себе подобные особи, свидетельствуют посттбилисские события. Ведь именно Собчак, возглавлявший комиссию по расследованию трагедии, обвинил во всем армию, обелив боевиков Гамсахурдиа как белокрылых ангелов. Именно тогда господин Собчак открыл дорогу режиму, который принес грузинскому народу страдания и человеческие жертвы, многократно превышающие тбилисский инцидент.

Господин Горбачев! Как натура тонкая и хорошо читающая с листа характеры, Вы ведь отлично «прочитали» А. Собчака от запятой до титлы. Если уж не столь опытные заметили одну ярко выраженную особенность Анатолия Александровича – начинать посылкой, которую в конце того же абзаца дезавуировать, – то Вы ведь видели Собчака в самых глубинах сокровенного.

И вот незадача: видели и знали, но почему-то он всегда оставался неуязвимо при Вас, между тем как других Вы сдавали повзводно. А не потому ли, Михаил Сергеевич, что, подобно уже названным неприкасаемым, Анатолий Собчак как тип Вам и, как ни парадоксально, Борису Ельцину был нужен?

Однажды, в минуту откровения (истинного или деланого), Вы признались, как, прогуливаясь с имярек по своим «Воробьевым горам», поклялись разрушить «эту прогнившую систему». Но коль скоро Вы не просто дети авторитарного режима, а зодчие и ревностные охранители его, то уж досконально знали, что разрушить режим, не ликвидировав партию, весьма и весьма сложно. (Оговорюсь: Вы и Ваши сообщники всегда лукаво «путали» Политбюро, ЦК, областных и районных кадровых аппаратчиков с миллионами партийцев, которые имели единственное преимущество: вкалывать и «за того парня», да еще платить партналог, отрывая от своей скудной зарплаты на содержание всего этого таинственного ордена, возглавляемого магистром, сиречь Вами, Михаил Сергеевич.)

Но вернемся к главному.

Теперь-то Ваш давний замысел понятен: для разрушения, как и для созидания, Вам нужны были соответствующие кадры, которые, как справедливо заметил Ваш духовный предтеча, решают все.

И Вы их продвинули во все структуры общественного организма. Сделав, по своему обыкновению, вид наивного неведения касательно того, что основные «кадры»-то были аттестованы далеко за пределами нашего бывшего многонационального отечества.

Но об этом мы, непосвященные, узнали лишь в 1991 году на так называемом «закрытом» заседании Верховного Совета, где документ под многократным грифом «секретно» о так называемых «агентах влияния» отважился через 14 лет обнародовать Крючков. (Никак не отвяжусь от мысли: а не эта ли информация подтолкнула влиятельных лиц ускорить переворот?)

Как ни парадоксально, но мы, отчаянно и сильно поверившие Вам, и Вы, эксплуатируя нашу веру, стремились на первых порах, по существу, к одному и тому же – кардинально изменить авторитарную, жестко регламентированную систему, демократизировать ее на универсальном праве личности, на разделении законодательной, исполнительной и судебной власти. Особенно же нас, националов, привлекала Ваша приверженность к самоопределению наций, к обретению народами СССР реального суверенитета и независимости. В не меньшей мере совпадали Ваши и наши стремления к многомыслию, многопартийности, к снятию с КПСС «руководящей роли» и преобразованию ее в парламентскую партию. Более того, мы шли дальше Вас, требуя осудить поименно верхний партэтаж и заседавших в нем членов тайного ордена за кровавые репрессии, за организацию голода 33-го. И не только осудить, но и решительно разорвать генетическую связь с компрадорской партбуржуазией и, очистившись от скверны, создать Партию социальной справедливости и защиты всех трудящихся.

Правда, последнее требование, с которым и я не единожды выступал на всех уровнях, почему-то всегда холодно встречалось и Вами, и Вашими сообщниками – самыми радикальными демократами.

Но – о горе нам, профанам! Мы по своей наивности и не подозревали, что наша истая вера в перестройку эксплуатировалась для совершенно иной (а мы-то верили!) цели. Да и откуда нам, сирым, было знать, что «перестройка», казавшаяся отечественным и лично Вашим изобретением, была спланирована… не у нас?!

Думается, «массам» небезынтересно будет узнать непредвзятое мнение коллеги из американского журнала «Тайм» за 24 февраля 1992 г.

Карл Бернстайн, взяв интервью у 75 представителей рейгановской администрации и Ватикана, пришел к выводу, что еще 7 июля 1982 года в результате встречи между Рональдом Рейганом и папой Иоанном Павлом II было достигнуто направленное против СССР, Польши и других стран Восточной Европы соглашение о проведении тайной кампании с целью ускорить процесс распада коммунистической системы (к этой статье мы возвратимся позже).

Хочешь не хочешь, Михаил Сергеевич, но возникает вопрос, а не… успели ли «агенты влияния» еще до 1985 года пройти отличную школу и получить тренинг и четкий, транскрибированный план действия, вплоть до того, как проводить у нас избирательную кампанию и как, используя неточности и зазоры в Законе о выборах (а эти щели были заранее оставлены ими же), юридическую непросвещенность населения, как благодаря всем этим и прочим другим «уловкам-89» добыть депутатские мандаты для «своих»?

Если это так, то именно хорошо осведомленные в предвыборной неразберихе и продвинули горючий материал из самых низов, который, вроде бы стихийно, а на деле регулируемый «своими», расшатывал бы Верховный Совет и всю общественно-политическую структуру. Именно этот материал, ангажируемый из состава аутсайдеров общества (бывших узников, среди которых были не только истинные узники совести, но и без таковой; так называемых вечных неудачников; особей разных колеров – вплоть до небесно-голубого; обиженных бывших партократов и просто типов с реактивной психикой), и должен был составить ударный батальон. Его задача: «от имени самого-самого народа», но под рукой осведомленных пробить брешь в системе, в которую без боя вошли бы профессионалы. Роль комвзводов и вся черновая работа возлагалась на представителей своеобразной рабочей и люмпен-интеллигентской аристократии.