Коллектив авторов - Андрей Первозванный – апостол для Запада и Востока

Прекращение варяжской миграции имело в Европе военно-политические последствия. Так, в Византии императорам пришлось заме нить варяжскую гвардию англосаксами, бежавшими из Англии после покорения ее (1006) Вильгельмом Завоевателем – правнуком норманнов. На Руси возможности такой замены не было. Поэтому после смерти Ярослава сразу обнаружилась беспомощность военно-политических действий его сыновей Изяслава, Святослава и Всеволода. Не обладая свежими варяжскими дружинами, никто из Ярославичей не смог стать, подобно отцу, «самовластием» Руси. Объединенные их усилия при сопротивлении внешней агрессии оказались неэффективны ми: при первой же войне с половцами (1068) все трое были сразу разбиты. Внутренняя политика братьев оказалась еще пагубнее для государства. Ярославичи арестовали полоцкого князя, волхва Всеслава. Когда Изяслав и Всеволод бежали от половцев в Киев, произошло городское восстание. Дружина подала Изяславу разумный совет – убить Всеслава: подозвать к оконцу «поруба» и «пронзить» мечом. (Дед Ярославичей Владимир Святой пригласил сводного брата Ярополка в киевский дворец якобы для переговоров о мире, но как только тот вошел, два варяга подняли его «под пазусе» на мечах, а по приказу дяди Ярославичей Святополка Окаянного другие два варяга добили его сводного брата св. Бориса). Но Изяслав уже не имел варягов. Нарушая родовые традиции, он не убил Всеслава, дал возможность киевлянам провозгласить его киевским князем, позволил им разграбить несметные сокровища Владимира и Ярослава, и государственная казна исчезла. Князья бежали от половцев в Киев, затем от киевлян из Киева, куда вернулись при помощи поляков. Равновесие внутри империи было нарушено. Войны князей-братьев за киевский престол стали превращаться в войны суверенных удельных князей (после Любечского съезда 1097 г.), которые часто велись с привлечением в качестве союзников половецких ханов, обычно – княжеских родственников.

Исчезновение у киевских князей варяжской гвардии стало одной из предпосылок крушения первой империи Рюриковичей. К середине XI в. «варяжское кольцо» вокруг Европы вообще стало распадаться, и в том числе его восточная сторона, путь «из варяг в греки и из грек». Это вновь ослабило юго-восточные рубежи Руси по отношению к азиатскому военному и кровнородственному воздействию. С третьей четверти XI в. и позже по крайней мере 14 знатных князей женились на дочерях половецких ханов, и, следовательно, появилось не менее 70 князей и княжон полуполовецкого происхождения, 350 половецких внуков княжеского достоинства. Герои «Слова о полку Игореве», князья Ольговичи, были родственниками половецких ха нов. Ранее этого Владимир Мономах женил своих сыновей – Юрия Долгорукого и Андрея Доброго – на половецких ханшах. Если основателем первой империи Рюриковичей был Олег Вещий, то зачинателем создания их второй империи стал полуполовец князь Андрей Юрьевич Боголюбский.

И в прежние времена на европейских путях, в неустанных поисках «добычи и славы», викинги вовлекали в свое движение местные племена, особенно языческие. С каждым движением скандинавов на юг повсюду оставались их дети, рожденные туземками.

На Руси в ближайшем географическом соседстве и тесных кровнородственных отношениях со скандинавами оказались словени (новгородцы, ладожане и др.). «Повесть» указывает на обычный факт эпохи (1015): «варязи бяху мнози у Ярослава, и насилье творяху новгородцем и женам ихъ»[27]. У правящих феодалов Руси и у их летописцев сношения с варягами (драки и грабежи, союзы и торговля, браки и связи) воспринимались как отношения не с чужестранцами, а с опасными родственниками.

Для понимания «маршрута» Андрея важно учесть, что в IX в. племена восточнославянские, балтийские и угро-финские не были объединены в империю. «Повесть» показывает, что племена были разделены на две сферы влияний: «имаху дань варязи из заморья на чюди и на словенехъ, на мери и на всех, кривичехъ», а «козари [хазары. – А. Р.] имаху на полянехъ, и на северехъ, и на вятичехъ» (18). Новгород и Ладога с их областями отходили таким образом к Европе; Киев, Чернигов и некоторые другие города – к Азии. Вдоль пути «из варяг в греки и из грек» развернулась почти четырехвековая борьба европейских и азиатских сил. Сначала только новгородцы (словене) могли и противиться скандинавской экспансии, и приглашать варягов на договорных на чалах. Они «изгнаша варяги за море», но затем началась междоусобная война. Послы отправились «къ варягомъ, къ руси» («Повесть» по следовательно называет часть шведов «русью»[28]) и сказали историческую фразу: «Земля наша велика и обильна, а наряда въ ней нетъ» (18).[29] Приглашенный на княжение, явился Рюрик[30] (видимо, конунг Рёрик) со своим домом и верной дружиной, он «пояше в собе всю русь» (18). Рюрик сначала захватил часть побережья во Фрисландии (860), затем, в 862 г., перешел на законных условиях на то место, где и был в 864 г. заложен Новгород (в это же время норманны зало жили Йорвик, будущий Йорк, в Англии). Вероятно, Рюрик первым положил начало восточного пути «из варяг в греки». Цель варягов была дальней, но точной: «бояре» Аскольд (имя скандинавское) и Дир (имя неясное) отпросились у Рюрика в Царьград. По пути они захватили «градок мал» (Киев), в котором не было князя, так как горожане ска зали варягам: «мы седимъ родъ ихъ [т. е. Кия с «братьями». – А. Р.], платяче дано козаромъ» (18). Европейцы-варяги стали «владети польской землею», т. е. европейцами-полянами, несколько оттеснив азиатов-хазар. С малыми силами (по «Повести» и византийской хронике 200 кораблей, примерно 8 тыс. воинов) Аскольд и Дир напали на столицу Византийской империи. Но буря «безбожных Руси корабля смете» (19), и они вернулись в Киев. Аскольд и Дир – первые достоверные путешественники, прошедшие «из варяг в греки и из грек» через Новгород[31]. Третий импульс скандинавского движения возглавил конунг-князь Олег, из «рода» Рюрика. Он убил своих бывших сослуживцев Аскольда и Дира и принялся сначала за устройство новой империи, способной бороться с Византией. Олег еще решительнее оттеснил на юго-восток хазар[32]. Спустя 20 лет после того, как Аскольд и Дир захватили «градок мал», Олег превратил его в столицу обширной европейской державы. Олег стал первым общепризнанным (русскими и иностранными источниками) киевским князем[33]. «И седе Олегь, княжа в Киеве, и рече Олегь: «Се буди мати градомъ русьскимъ». И беша у него варязи и словени и прочи прозвашася Русью» (20). Для успеха такого общего переименования нужно было уничтожить древ нее славянское название центрального в империи (Киев и Среднее Поднепровье) и наиболее культурного племени – поляне. Это могло быть сделано только актом государственной власти: «поляне, иже ныне зовомая русь» (21), что и показано летописцем в форме наречия («зовомая»). Летописец отметил и важный факт ославянивания варягов: «А словеньский язык и рускый одно есть, отъ варягъ бо прозвашася Русью, а первое беша словене; аще и поляне звахуся, но словеньска речь бе» (23). Олег в широких масштабах повторил ту смену именований, которую начал Рюрик в Новгороде: «И от тех варягъ [Рюрика с «братьями». – А. Р.] прозвася Руская земля, новугородьци, ти суть людье ноукородьци от рода варяжьска, преже бо беша словени» (18). Эти два племенных названия исчезают из «Повести»: столичные «поляне» (до 944 г.), «словене» (до 1036 г.), так как жители двух важнейших городов империи, через которые проходил путь «из варяг в греки», стали называться – кияне и новгородцы.