Павел Нерлер - Слово и «Дело» Осипа Мандельштама. Книга доносов, допросов и обвинительных заключений

А может быть это Моисей Лейбович (он же Михаил Львович) Мандельштам? Он хоть и не живет всю жизнь по чужим документам, как тот, но тоже крамольник известный. Еще двадцать пять лет назад, в 1886 году, попал он в Петербурге за студенческую демонстрацию в кутузку, был исключен из университета. Правда, с тех пор его больше не арестовывали: окончив юридический факультет Казанского университета, стал он присяжным поверенным, даже диссертацию защитил и, состоя в кадетской партии, адвокатствовал с 1903 года в Москве. Но вот кого же он защищал!?

Исключительно крамольников, и не просто крамольников, а злодеев-террористов – Гершуни, Каляева[21]. Того самого Каляева, что в московском Кремле бомбой подорвал дядю царя – великого князя Сергея Александровича. Конечно, никакая защита Каляеву не помогла – повесили, но все-таки примечательно, что из всех московских адвокатов Каляев выбрал именно Мандельштама. Правда, сомнительно, чтобы эта хитрая бестия, приезжая отдыхать на Финское взморье, бегала по дачам и чего-то там агитировала, но проверить надо.

В картотеке был и еще один подозрительный Мандельштам – Николай Николаевич (Эммануил Львович) (1879–?), высланный из Москвы в Воронеж в 1903 году за хранение подпольных брошюр и бесследно скрывшийся оттуда в феврале 1904 года.

Да еще и Иосиф Менделевич Мандельштам, сын Паневежского второй гильдии купца, имя которого еще всплывет в документах «дела Мандельштама».

3

К ним, кстати, пора и вернуться.

В переписке о Мандельштаме, продолжавшейся с июня и до декабря 1912 года, прослеживается три этапа розыскных мероприятий:

– с июня по октябрь (первые пять документов): выяснение личности (со служебной командировкой филера Ефимова)[22];

– октябрь–ноябрь (документы 6–8, 10–11): уточнение по картотекам возраста, адреса, занятий, революционной деятельности и проч.;

– ноябрь–декабрь (документы 9 и 12): попытка удостовериться в том, что этому «некоему еврею» хотя бы жить в Финляндии не положено (увы, и здесь неудача!).

Сведений же о том, что Мандельштам этот – поэт, в делопроизводстве Департамента полиции обнаружено не было.

Документы

‹1›

Обращение начальника жандармского полицейского управления Финляндских железных дорог генерал-майора А.Б. Лампе в Департамент полиции МВД от 24 июня 1912 г.

Секретно

В ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ

Получены сведения, что некий еврей Мандельштам (имя и отчество не выяснено) по слухам проживавший в 1911 году в пансионе Линде близ станции Мустамяки Финляндской железной дороги и скрывшийся оттуда во время арестов летом прошлого года, – в настоящее время проживает в новом пансионе «Лейно» в деревне Неувола Усикирского прихода и занимается противуправительственной агитацией между проживающими в 9 пансионах около станции Мустамяки. Пансионы эти часто посещаются многими лицами, приезжающими из Петербурга на короткое время и здесь устраиваются собрания, на которых присутствуют Мандельштам и приезжие гости. Собрания большею частью происходят в пансионе Ребановича[23] (близ станции Мустамяки). Местная полиция в лице помощника ленсмана Фейсранова, обер-констабля Саволайнена и констабля Викстрема[24] покровительствует проживающим в пансионах, между которыми много евреев, не имеющих права жительства в Финляндии. Викстрем, по слухам, исполняет даже поручения Мандельштама и развозит его корреспонденцию разным лицам в Териоки и Райвола.

Об изложенном полковником БАЗАРЕВСКИМ донесено начальнику Финляндского Жандармского Управления и сообщено в Районное Охранное Отделение, вместе с сим за №№ 38 и 39.

Генерал-майор Лампе

ГАРФ. Ф. Р-102. Д. 122 А. Т. 4. Л. 149–149 об. На бланке: «Начальник Жандармского Полицейского Управления Финляндских железных дорог, 24 июня 1912 г., № 152, г. Гельсингфорс». Помета вверху: «27/6» и штамп: «28 июн. 1912» – очевидно, дата получения адресатом; в середине – слева, под штампом, резолюция: «Надо об этом запросить полковн‹ика› Утгофа» и, посередине, по тексту: «Исх. № 103354», внизу – помета: «В отд. 28.VI» и штамп: «28 июн. 1912».

В августе 1911 г. О.М. отдыхал в санатории Конкалла под Выборгом, где познакомился с А.Ф. Кони (о чем он писал В.И. Иванову). Известие о налете полиции на пансион Линде произвело на О.М., по-видимому, сильнейшее впечатление. С этим его состоянием, по предположению А.А. Морозова, непосредственно связано стихотворение «Как кони медленно ступают…» (Лит. обозрение. 1991. № 1. С. 81).

‹2›

Обращение и. о. вице-директора Департамента полиции МВД полковника Еремина к начальнику Финляндского жандармского управления К.-Р.К.Утгофу от 5 июля 1912 г.

Секретно

Начальнику Финляндского Жандармского Управления

Начальник Жандармского Полицейского Управления Финляндских железных дорог донес, что по полученным им сведениям в пансионе «Лейно», в дер. Неувола, Усикирского прихода, проживает, занимается противуправительственной агитацией в среде населяющих пансионы у станции Мустамяки некий еврей Мандельштам, успевший избежать ареста еще в минувшем году, причем местная полиция покровительствует проживающим в этих пансионах евреям, лишенным права жительства в пределах Финляндии, а констебль Викстрем даже исполняет поручения Мандельштама по развозке его корреспонденции.

Принимая во внимание, что об изложенном Помощником Вашего Высокоблагородия по Бьернеборгскому пограничному району уже донесено Вам за № 38, Департамент Полиции просит Вас сообщить надлежащие по сему предмету сведения.

За Вице-Директора, подпис‹ал› полковник Еремин[25]

За Заведующего Особым Отделом П. Шиллер[26]

За Начальника Отделения Подпись

ГАРФ. Ф. Р-102. Д. 122 А. Т. 4. Л. 150–150 об. На бланке: «Министерство внутренних дел. Департамент полиции. По Особому отделу. 5 июля 1912 г. № 103354», ниже впечатано: «По I Отделению». Пометы вверху – «19354/12», под обращением – «отв‹ет› вх. 26938/26506».

‹3›

Обращение начальника Финляндского жандармского управления К.-Р. К. Утгофа в Особый отдела Департамента полиции от 31 августа 1912 г.

Секретно

В Департамент Полиции (по Особому Отделу)

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});