Лаврентий Берия - "Берия. С Атомной бомбой мы живем!" Секретній дневник 1945-1953 гг.

2/VIII-46

Георгий утвержден зампред Совмина[38]. Мне будет легче. А все равно мне тянуть кроме моего и реактивные снаряды Георгия[39]. Как привыкли с войны на Лаврентия валить, так оно и идет.

Коба уехал, а дела идут неважно. Голод будет, цены повышаем, а Коба требует, чтобы мы ужесточали ограничения. Это придется сделать. Анастас, Косыга[40] и Зверев[41] подтверждают, что без этого не обойтись. Х…во! Но придется[42].

Написал товарищу Сталину о необходимости активной добычи уранового сырья в Саксонии — это уже организовано. Готовим решение по Болгарии[43]. То все мы им, так хоть уран с них.

Добился отдельного строительства для ПГУ. Это дело я буду контролировать особо[44]. Хочу поставить дело так, чтобы был образец для всего остального строительства по всему Союзу.

Получил депешу Георгия из Барнаула. План хлебозаготовок по Алтаю и Сибири почти выполнен вместе с дополнительным заданием. Доложил Кобе по ВЧ. Надо будет расширять яровой клин в Сибири и в Казахстане.

Будем строить завод в Череповце[45] и завод синтетического каучука в Караганде. В Ленинграде будем строить Метрополитен. А в Москве Высотные здания. Буду отвечать я. Очень рад, но сразу сказал, не надо копировать американцев. Был стиль ампир, придумайте стиль Кремль.

Малышев[46] начинает строить танки Т-54. Говорит, отличные машины. Их бы пару лет назад.

По Урану. В пересчете на металл[47], немцы смогут дать в следующем году не более 50 тонн, а болгары вряд ли больше 20 тонн[48]. Надо больше рассчитывать на себя.

Сегодня запустили атомный уран-графитовый котел[49]. Игорь радовался как ребенок, поэтому верю, что действительно большая победа. А так ничего особенного. Стрелки прыгают. Спрашиваю: «Это действительно важно?». Игорь говорит: «Это важнейший этап. До этого мы знали только, что это можно сделать, потому что это уже сделали в Америке. А теперь мы знаем, что и сами делаем все верно. Теперь мы знаем, что Бомбу точно сделаем». Глаза горят, значит не врет.

Хорошо. Буду докладывать товарищу Сталину. Надо будет познакомить его с учеными[50].

Сегодня, когда остались только Коба и Вячеслав, доложил о пуске котла и отдал в руки наш рапорт. Коба прочитал, вернул, сказал, молодцы. Потом спросил, когда будет Бомба? Я говорю «Американцы пустили котел в декабре 1942 года, а взорвали Бомбу через три года». Коба говорит: «Раньше». Ну, да, немного раньше. Говорю, и мы через три года или немного раньше взорвем.

Он поморщился, говорит, надо раньше. Я говорю «Постараемся, но они богатые, им было легче». Он снова поморщился и говорит: «Мы же большевики, или уже не большевики?

Что получается? Они взорвали в августе. Значит и нам надо в августе. Получается, в августе 1949 года. А надо раньше.

Посмотрим[51].

1947 год

1/1-47

Второй раз встречаем Новый год без войны. Прошлый год был самый тяжелый, было много голода. В этом году будет легче. Работы много, главное, что большинство забот мирное. Разворачивается большая работа, экономику двинем и все остальное тоже. Говорили с Кобой, что Высотные здания надо построить так, чтобы определяли лицо новой Москвы. Он сам так думает. Сказал, эти здания должны быть похожи на башни Кремля и на храмы. Слово в слово как я. Я ему еще сказал про собор в Кельне, высокий и величественный. Кивнул головой, потом говорит, Кельн это хорошо, только нам надо на русское смотреть глубже. А то мы все по верхам. Все думаем, что лаптем щи хлебаем. А мы где-то уже и ложкой научились.

Серго занят реактивной техникой, я поддерживаю[52]. Вижу в этом деле разобрался, а мне будет полезно иметь здесь близкого человека. В Урановых делах у меня такого не будет. Хорошо, что можно доверять Игорю и Махневу.

Скоро восстановим Днепрогэс. Пока в стране значительный голод. Года за два выправимся. Восстановление идет быстро, даже удивительно. Люди хотят поскорей вернуться к нормальной жизни.

На Бюро в Совмине идет поток вопросов. Тоже надо думать как быть. Вопросы разные, готовят разные люди, мы во всем разобраться не можем. Даже Коба все охватить не может. Сейчас наша экономика имеет размах, никаким Дюпонам не снилось. У них план внутри завода, а у нас на огромную страну. Как планировать? Выход вижу в подборе кадров и предоставлении им самостоятельности. Но важно обеспечить контроль. Один всего не охватишь.

Я много об этом думаю. Говорил с Георгием и Вознесенским. Оба плохо поняли. Дураки! Георгий верит в силу бумажки. Вознесенский в себя.

Верить надо в людей.

Договорились с товарищем Сталиным на послезавтра провести у него совещание по Урану. У нас все готово.

Товарищ Сталин принял нас и всю научную головку по Урану[53]. Очень важно.

Надо хорошо премировать Игоря и Арцимовича, Коба сам предложил. Может рано, но будем награждать[54].

Наконец разделили Бюро Совмина на 8 Бюро по 8 кустам[55]. Теперь будет легче. МВД за мной, так удобнее для работ по Урану[56]. МГБ товарищ Сталин будет похоже курировать сам. Абакумов давно хотел уйти от моего контроля, ну и ладно. Виктор заедается, может плохо кончить. Коба барахольщиков и зазнаек не любит.

Коба подтвердил, курировать Высотные Здания буду я. Рад. Никто лучше не организует, я уже говорил с Комаровским[57]. Поставлю себе хоть такой памятник.

Вознесенский дундук и му. ак, но толк от него есть. Свои кусты он тянет, и в Спецкомитете тоже помогает. Я предлагал Кобе ввести его в ПБ на всех правах. Коба сказал: «Посмотрим», но сказал так, что понятно — согласен. Думаю, скоро поставит вопрос1.

8 февраля 1947 года было принято постановление ПБ о новой организации работы СМ СССР. Были образованы восемь отраслевых бюро во главе с Л.П. Берией, Н.А. Вознесенским, К.Е. Ворошиловым, Л.М. Кагановичем, А.Н. Косыгиным, Г.М. Маленковым, А.И. Микояном и М.З. Сабуровым.

Вначале Сталин предполагал иметь шесть бюро (по сельскому хозяйству, промышленности, топливу, транспорту, внутренней торговле и культуре), но сама жизнь заставляла иметь более дробное управление экономикой. При этом Сталин вначале колебался, кому отдать бюро по промышленности — Вознесенскому или Берии, кому бюро по топливу — Берии или Маленкову — и кому бюро по сельскому хозяйству — Андрееву, Вознесенскому или Маленкову.