Кеннет Славенски - Дж.Д. Сэлинджер. Идя через рожь

В Вэлли-Фордж Джером вместе с другими тремястами пятьюдесятью курсантами подчинялся строгому военному распорядку. День, до отказа заполненный построениями, классными занятиями и бесконечной строевой подготовкой, начинался с подъема в шесть утра. Все, что ни происходило за день, делалось сообща и по расписанию. Курсанты жили по несколько человек в комнате, все вместе ели в столовой, по воскресеньям в обязательном порядке посещали церковную службу. Конец дня знаменовался сигналом отбоя, который звучал в десять вечера.

Тщательно регламентированная жизнь курсантов была насквозь проникнута воинскими понятиями долга, чести и субординации. Любое отступление от уставных правил сурово каралось, а таких правил в Вэлли-Фордж действовало немало. Курсант был обязан складывать личные вещи в строго определенном порядке. Форму полагалось носить постоянно и содержать при этом в идеальном состоянии. Самовольная отлучка из училища считалась тяжким проступком. Женщины на территорию не допускались. Курить дозволялось только тем курсантам, кто мог предъявить письменное разрешение родителей, причем курение в жилых помещениях было запрещено.

Знакомство с военной дисциплиной стало суровым испытанием для избалованного матерью юноши, до сих пор не желавшего утруждать себя учебой и нарушавшего даже те немногие правила, соблюдения которых от него требовали. Вдобавок многие соученики по Вэлли-Фордж поначалу его невзлюбили. Сэлинджер был тощим и долговязым (на групповых снимках он, в висящей мешком парадной форме, всегда стоит в заднем ряду), его манеры, как многим казалось, отдавали нью-йоркским снобизмом. К тому же он поступил сразу на третий курс и тем самым избежал жестокого обряда посвящения в курсанты. Оказавшись в одиночестве, впервые лишенный семейной поддержки, Сонни искал убежища под маской язвительности и нарочитой отстраненности, что тоже не располагало к нему других курсантов.

Тем не менее Сэлинджер быстро освоился в новых условиях. Он перестал откликаться на прозвище Сонни и имя Джером, требуя, чтобы его называли Джерри Сэлинджер. Живость и острота ума помогли ему сблизиться с некоторыми курсантами — впоследствии они стали его закадычными друзьями. Дружба со старшими соучениками Уильямом Фейсоном и Гербертом Кауфманом еще более окрепла после окончания училища. Сэлинджер дружил и с соседями по комнате Ричардом Гондером и Уильямом Диксом. По прошествии нескольких десятилетий он вспоминал Дикса как «самого лучшего и доброго из всех», а Гондер, весело живописуя их с Сэлинджером совместные похождения, называл его человеком «заносчивым, но преданным».

Училище Вэлли-Фордж явно послужило прообразом закрытой школы, в которой учился Холден Колфилд. Едва роман «Над пропастью во ржи» увидел свет, как читатели начали выискивать в молодом Сэлинджере черты сходства с Холденом — и занимаются этим до сих пор. Между ними действительно много общего. Обоим были противны царящая в школах фальшь и заправляющие школьной жизнью «зануды». Как и Холдену, Сэлинджеру нравилось нарушать правила — пусть даже все нарушения сводились к тому, чтобы на несколько часов улизнуть за пределы школы или тайком покурить в комнате. И тот и другой любили пародировать товарищей, шутить с самым непроницаемым выражением на лице, отпускать ядовитые замечания. Но при всем множестве черт, роднящих курсанта Сэлинджера с Холденом Колфилдом, различий между писателем и героем его книги тоже немало.

Так, преподаватель английского время от времени приглашал Сэлинджера к себе домой на чаепитие — воспоминания об этих визитах, без сомнения, отразились в сцене романа, когда Холден пьет чай у «старика Спенсера». Однако Сэлинджеру вряд ли приходилось выслушивать поучения относительно того, как ему следует жить и как писать сочинения о Древнем Египте.

В одно время с Сэлинджером в Вэлли-Фордж на самом деле учился курсант по имени Экли. Через много лет после выхода романа ближайший друг этого Экли страстно выступил в его защиту, с пеной у рта доказывая, что между реальным человеком и персонажем книги нет Никакого сходства.

Случай со злосчастным Джеймсом Каслом тоже основан на эпизоде из жизни училища. По рассказам соучеников Сэлинджер знал, что незадолго до его поступления в Вэлли-Фордж один курсант разбился насмерть, вывалившись из окна. Произошло это при не до конца выясненных обстоятельствах, поэтому гибель курсанта сразу обросла слухами.

Между основателем Вэлли-Фордж полковником Бейкером и директором школы Пэнси мистером Термером много общего. Оба они в погоне за дополнительными деньгами сооружали потемкинские деревни на показ родителям, приезжавшим навещать учащихся по воскресеньям. Чопорный, увешанный значками и наградами, полковник Бейкер зачастую оказывался легкой мишенью для издевательских шуточек Джерри. Но при этом позже, после окончания училища, Сэлинджер не раз обращался к Бейкеру за помощью и советом.

В Вэлли-Фордж дела у Сэлинджера складывались хорошо. Как бы он ни восставал в душе против военных порядков, они явно помогли ему взяться за ум. Успеваемость Джерри заметно повысилась, он обзавелся настоящими друзьями, охотно занимался спортом и, как ни странно, пел в хоре. Он участвовал в работе французского, сержантского и авиационного клубов, а также два года проходил подготовку в Учебном корпусе офицеров запаса — все это сослужило ему хорошую службу во время Второй мировой войны и, возможно даже, хотя сам Сэлинджер с этим вряд ли бы согласился, помогло выжить на фронте.

Притом что Сэлинджер отвечал всем требованиям, предъявляемым к курсантам', главными его интересами были театр и литература. Более всего его увлекали участие в драматическом кружке «Маска и шпора» и редактирование ежегодного альманаха Вэлли-Фордж «Скрещенные сабли».

После того как выступления Сэлинджера на театральных подмостках в Макберни вызвали невольное восхищение преподавателей, в остальном относившихся к нему довольно-таки неприязненно, он был настроен актерствовать и в военном училище. В работе каких-то клубов и кружков Джерри наверняка участвовал только потому, что так велело начальство, но в кружок «Маска и шпора» он пришел исключительно по собственному желанию. Самый талантливый из девятнадцати актеров любительской труппы, Джерри сыграл во всех поставленных за два года спектаклях. Независимо от того, имело ли представление успех, Джерри, по общему признанию, всегда выглядел на сцене очень органично. Один из однокурсников вспоминает, что даже вне сцены «он выражался высокопарно, как будто цитировал что-нибудь из Шекспира». На видных местах в альманахе «Скрещенные сабли» помещены несколько снимков Сэлинджера в театральном костюме, с исключительно довольным видом позирующего фотографу.