Элегии для N. - Александр Викторович Иличевский
XII
Достаточно было родиться не там, где полагалось, расти не там, где хотелось бы, жить не там, где надо, жениться не на той и не на этой, – чтобы в сорок три года подсесть в баре к ней, сумочка Fendi, черное платье в обтяжку, ноги, удлиненные каблуками лодочек, русые волосы и витающий тревожный запах камфоры – чуть обморочный, – когда он его расчувствовал, тогда-то, почти всегда руководимый ароматами уверенней, чем зрением, он и предложил заказать еще бурбона, получил улыбку и кивок в ответ, а через час вышел с ней, мечтательной, веселой и шаткой – под руку на дорожку, ведшую в сторону главного корпуса отеля, где они оба поселились, и окунулся головой в бездонное и такое близкое одновременно звездное небо – здесь, на севере Израиля, в курортном местечке а-Гошрим, где в начале августа круглосуточно влажно и жарко, как у черта под мышкой, а метеориты начинают сыпаться, будто мелочь в карман нищего после прожитого дня, – он под звездным дождем привел ее в свой номер. В а-Гошрим они оба были ради одной и той же ежегодной конференции, оба присматривались друг к другу не первый раз, оба лечили рак протонным излучением, работали в госпиталях в разных концах страны, и оба, одинокие на данный момент, приехали заблаговременно, прихватив выходные. Он неловко, смущенно опустился в кресло, прошли те времена, когда он заваливал девушек поцелуем, а она милостиво достала из сумочки косметичку, оттуда две таблетки и пакетик травы, смастерила джойнт, и, сглотнув по допингу, они раскурили трубку мира, распахнув окно настежь во тьму, то и дело вспыхивающую гаснущими метеоритами, поцокивающую вскриками цикад и украшенную журчанием невысоких водопадов – со скалы, увитой лианами, мимо которой они только что шли.
– Как думаешь, почему в Израиле никогда не было серийных убийц? – продолжил он начатый в баре разговор. – Маньяков тут еще не было. Другие жанры исчерпывают это дело…
– Слишком тесно, все на виду. И есть шанс угробить родственника. Эволюция диктует приличия.
– Каин и Авель – близнецы. Но ведь были нераскрытые дела?
– Были. Например, убийство Арлозорова. Или Рабина.
– Фу, это политика.
– А у нас все убийства политические. Если даже чистый криминал или бытовуха. Господь найдет, как это применить к системе ненависти, жадности и бесчестия, которая называется политикой.
– Мы не на митинге. Ты уже хочешь меня?
Она скинула туфли и забралась на кровать, выдирая из-под простыней подушку.
– Мы можем еще немного побыть друзьями? – спросил он робко.
– Конечно, милый, не торопись.
– Я в порядке, просто устал жить против воли.
– Понимаю. А что тебе сейчас шепчет желание?
– Ничего особенного… Мне хочется тебя обнять. Честно говоря, я очень тебя хочу.
– И это правильно. Хорошее желание.
– Но еще я думаю… Вот представь себе – тут неподалеку, у Баниаса, почти на самой границе с Ливаном, стоит дворец Агриппы. В отличной сохранности – будто его только что построили. Когда-то дворец не стали разрушать, когда пришли сюда персы, а просто засыпали землей. И он стоит, как новенький, – ни единой выщерблинки. Тогда не было еще огнестрельного оружия. Щербатые руины – удел новейших времен. Самый главный серийный убийца – это история. Все подчистую чешет – люди, звери, города, страны, ей все равно.
– Говоришь, дворец стоит, как новенький? Так это машина времени. Так хочу туда попасть…
– Завтра можно прокатиться, – неуверенно сказал он и продолжил: – Все, что касается убийства, почему-то увлекает человека. И дело не в том, что никто не знает, что с нами произойдет, когда мы умрем. Очень хочется знать, да? Точней, не только в этом. Есть некий врожденный азарт – вырвать кусок плоти из оскала дьявола. Человек протестует против белых пятен. Расскажу тебе… Когда-то я жил в Калифорнии, в Сан-Франциско. Многие знают этот случай – маньяка Зодиака. Он переписывался с полицией с помощью объявлений в газете. Его так и не нашли. Никто не ведает, не стал ли он убивать снова, но втихую. Одно из первых его немотивированных убийств произошло на берегу озера Берееса. Это озеро – водохранилище, запруженное в конце 1940-х в русле речки. Кстати, в той долине находился один из лагерей, где содержали во время войны японцев. В конце 1960-х парень с девушкой приехали сюда загорать и устроили на берегу пикник. В сумерках стали было собираться обратно. Вдруг от дороги появился человек – худощавый, в плаще, в очках и шляпе. Он набросился на них и нанес несколько ножевых ранений обоим. Девушка выжила, парень умер.
– В бой идут одни мужики. Хотя, судя по описанию, убийцей могла быть и женщина. Плащ, шляпа и очки – посреди пляжного сезона. Я похожа на убийцу?
– Похожа. Кто тебя знает.
– А ты – нет. Иди ко мне.
Он смотрел на нее и вдруг почувствовал влечение, от которого у него забилось сердце.
– С того случая и берут отсчет злодеяния Зодиака, – заговорил он снова. – Продолжалось это несколько лет – маньяк даже просил выкуп у полиции. А то, мол, не остановится.
– Брось, все смотрели Dirty Harry, даже я.
– А потом в какой-то момент все прекратилось. Он куда-то канул, этот Зодиак. Не то помер. Не то раскаялся. С тех пор прошло полвека. А этот новый Джек Потрошитель так и не раскрыт.
– Я вижу, тебя завораживает принцип безнаказанности.
– Ты права. Но кто историю накажет?
– У каждой цепочки следствий есть первое звено – причина. И обычно оно, это звено, создано не провидением, а человеком. Значит, у каждой катастрофы есть тот, кого можно наказать.
– А кто накажет виновного в гибели «Титаника»? Кто там вообще обвиняемый? Айсберг? Морские течения? Смотровой? Капитан?.. Я, как завороженный, в день первого преступления Зодиака – 26 августа, к вечеру отправлялся на то самое место на берегу Береесы и ждал, когда появится Зодиак, – согласно заповеди, что преступника влечет место преступления. Особенно маньяков…
– И однажды встретил там странную старуху…
– Как ты догадалась?
Она пожала плечами.
– Мне не трудно. Старуха эта стояла на обочине дороги у своего какого-нибудь древнего «бьюика» и смотрела на озеро. Увидев тебя, она просто села за руль и тихонько тронулась с места.
– Почти все так и было. Только не «бьюик», а «шеви».
Она привстала и улыбнулась, с озорством глядя ему в глаза.
– Так вот почему я похожа на Зодиака – я умная, – рассмеялась она. – Ты меня боишься?
– Нисколько.
– Милый, ты чокнутый, но я придумала, – сказала она, вдруг посерьезнев.
– Давай, докладывай, – сказал он, перестав, стоя на
