Занятное происшествие, случившееся на пути в будущее - Майкл Джей Фокс

Мой план финансового оздоровления так и не был снят с чертёжной доски. Не имея возможности работать во время длительной забастовки Актёрской гильдии в 1980 году, во время второго сезона «Палмерстаун» я был почти на нуле. После того, как сериал был отменён, последовала пара других ролей, но денег едва хватало, чтобы продолжать жить, не говоря уж о выплатах долгов. В то время, как большинство безработных актёров могли подзаработать упаковкой продуктов или обслуживанием столиков, мой статус пришельца делал это невозможным. Легально работать в Штатах я мог только в качестве актёра. Так что я оказался в незавидном положении.

Время от времени я получал остаточные чеки со старой рекламы или сериалов — обычно небольшие суммы, которые сначала проходили через руки моего агента и моих менеджеров, затем своё съедали налоги и в остатке получалась довольно жалкая сумма. Вот, что они имеют в виду под словами «жизнь голодающего артиста». Был я артистом или нет — вопрос спорный, так как у меня не было возможности развивать своё ремесло и не поступало новых предложений. Ну а в части про голод — этому я вполне соответствовал. Мой рацион составляли банки и коробки с такими стандартными надписями на этикетках, как «ТУНЕЦ» и «МАКАРОНЫ».

Я начал избавляться от своих немногочисленных пожитков — например, от мебели. В течении нескольких месяцев я по частям продал свой секционный диван. Покупателем был другой молодой актёр, живущий в одном здании со мной. Ещё одной издёвкой нищеты был постепенный характер этой сделки, подчёркивающей противоположные направления движения наших карьер.

Учитывая мою ситуацию, было бы разумно задёрнуть занавес. Не было ничего постыдного в том, чтобы вернуться в Канаду и пересмотреть свои варианты. Но приходилось брать в расчёт долг перед налоговой. Если бы я уехал, то навсегда попрощался бы с Соединёнными Штатами.

Мой домашний телефон был отключён, так что я дал своему агенту номер телефонной будки рядом с «Пионир Чикен». Она стала неким аналогом моего офиса. Если я вдруг получал какие-нибудь предложения, мой агент мог найти меня там. Хотя чаще я сам звонил ему. Но тут начало что-то происходить. Не думая об этом в конкретных терминах, я начал прокручивать в голове идею о спросе и предложении. Бизнес, в котором я хотел преуспеть, предполагал невероятные повороты судьбы, если только ты мог убедить кого-нибудь нанять тебя. Поэтому всё свелось к следующему: удариться в рекламу, либо погрязнуть в море красных уведомлений.

Так что на прослушиваниях я выкладывался как никогда прежде, уделяя много внимания своему выступлению. К тому времени большая часть моего детского жирка уже растворилась, но не из-за диет, а благодаря старому доброму голоду. После звонков с кастингов я пользовался драгоценными четвертаками и наседал на агента, чтобы он связался с директорами по кастингу. Короче говоря, я изо всех сил рвал задницу, чтобы вырваться из задницы… или хотя бы расквитаться с долгами. И это принесло свои плоды. За секунду до отхода поезда под названием «Семейные узы», мне удалось запрыгнуть на него в роли Алекса Китона. И вот я стою в той же телефонной будке рядом с забегаловкой на Сан-Висенте и обсуждаю мой новый контракт.

Через несколько месяцев у меня больше не было проблем с нехваткой денег. В начале моего третьего десятка в Лос-Анджелесе начала восьмидесятых, окрылённый успехом телесериала, я столкнулся с новой проблемой (если можно её таковой назвать)… бушующей миндалиной и золотой картой «Американ Экспресс».

Курсы сравнительного литературоведения рассчитаны на студентов, заинтересованных в широком взгляде на литературу, в многообразии литературных культур, литературных течений и жанров.

МОЯ ЛЮБОВЬ К ЧТЕНИЮ ПОЧТИ СТОИЛА МНЕ КАРЬЕРЫ.

Я провёл в Лос-Анджелесе шесть месяцев и преодолел уже половину первого сезона «Палмерстауна». Возвращаясь в Л.-А. после Рождества, проведённого дома, я был задержан сотрудниками иммиграционной службы США, которые спросили о цели моего прибытия в страну: работа или развлечение. Мой работодатель подал заявку на разрешение на работу, которое, будучи гражданином Канады, я должен был получить, чтобы работать в Штатах, и хотя она была одобрена, виза ещё не прошла. Нервничая из-за отсутствия бумажки на руках, я спросил у продюсеров, что мне отвечать. «Будь проще, — посоветовали мне. — Не начинай танцы с бубном вокруг бумаг. Скажи им, что просто едешь в гости».

Те, кто давал мне совет, не брали в расчёт упорство мужчин и женщин, стоящих на защите границы. И они не могли знать, что будучи довольно приличным актёром, я был так себе лжецом. А вскоре они узнали, что я был ещё и полным идиотом. Совет тем, кто окажется в подобной ситуации: иммиграционная служба не поверит, что вы едете отдыхать, если: А) у вас билет в одну сторону; Б) у вас полный чемодан грязного белья; В) у вас есть улика, привязывающая вас к чужому городу, в то время, как вы настаиваете на «просто еду в гости». В моём случае этой уликой была библиотечная карточка Беверли-Хиллз.

Одним из положительных элементов этой истории является то, что у меня была-таки библиотечная карточка. Будучи голодающим актёром, я не мог позволить себе покупать книги, но не мог отказаться от чтения. Однако, взглянув сейчас на список книг, которые я брал в то время, я, вероятно, поежился бы. В основном я читал ради развлечения, а не ради просвещения, и если натыкался на великолепный литературный образчик, то происходило это случайно, а не намеренно. Даже годы спустя, когда я уже покупал книги, вместо того, чтобы одалживать их, в художественной литературе я по-прежнему был простофилей. Через несколько месяцев после того, как мы с Трейси начали встречаться, мы отправились в наш первый совместный отпуск. В первый день каждый из нас взял с собой на пляж по книге. Трейси, как я узнал, читала «Мэра Кэстербриджа» Томаса Харди. Я — Стивена Кинга. Не помню точно, что это была за книга, но одна из его самых тяжёлых (не менее двух-трёх фунтов).

Относительно термина «сравнительной» литературы кто-то может спросить: «А что с чем мы вообще сравниваем?» Лично я чаще всего сравниваю книги с их экранизациями.