Kniga-Online.club
» » » » Полное и окончательное безобразие. Мемуары. Эссе - Алексей Глебович Смирнов (фон Раух)

Полное и окончательное безобразие. Мемуары. Эссе - Алексей Глебович Смирнов (фон Раух)

Читать бесплатно Полное и окончательное безобразие. Мемуары. Эссе - Алексей Глебович Смирнов (фон Раух). Жанр: Биографии и Мемуары год 2004. Так же читаем полные версии (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте kniga-online.club или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:
укусила меня за локоть, но она была уже фактически слепая и, помешавшись от старости, грызла даже своих хозяев. Теперешних азиатских и бойцовых собак, привезенных в Россию новыми русскими, я боюсь, как и их хозяев — эти люди и их звери в большинстве своем полностью бешеные.

У Васи Шереметева было много царских портретов работы лучших мастеров, а на стеллажах — целый музей живописи, который он постепенно пропивал. Я заходил несколько раз к Барановским и, слушая разговоры супругов, чувствовал себя полным невеждой и профаном. Жена Барановского, очень обходительная дама, работала в Историческом музее, в отделе портретов и иконографии русских исторических деятелей (со времен Петра I русская аристократия стала себя портретировать). Она поименно знала все родовитые семьи России и сразу же определяла, кто изображен на том или ином портрете. У нее дома хранились папки с репродукциями и старыми пожелтевшими фотографиями массы портретов. На папках были надписи — Голицыны, Шереметьевы, Толстые, Трубецкие и менее известные старые фамилии. К каждому изображению была приколота страничка — даты жизни, кто на ком был женат, то есть фактически картотеки русской аристократии. Кроме папок с портретами, в доме была кое-какая старинная поломанная мебель, на нее нельзя было садиться. Оказывается, жена Барановского участвовала в качестве эксперта в ликвидации подмосковных дворянских музеев — Яропольца Апраксиных, Яропольца Гончаровых, Ольгова, Вяземы, Дубровицы, Оста-фьева и некоторых других, которые после революции устроили жена Троцкого Седова и Луначарский. Луначарский даже жил в Остафьево Вяземских, как в своем поместье, а отец Васи, граф Павел Сергеевич, был директором этого музея и всячески пресмыкался перед Луначарским. Часть антиквариата отправили в музей, самое ценное — в Торгсин, а остальное — в комиссионные магазины. То, что постарее, просто сжигали. И жена Барановского кое-что из сжигаемого взяла себе, в том числе выбрала самое интересное из сжигаемых библиотек. У нее хранились потрепанные журналы «Старые годы», «Столица» и просто альбомы по истории с портретами и репродукциями. Носительница семейных тайн Московской аристократии и дворянства, она знала всех в лицо, была в курсе всех родственных связей (вплоть до внебрачных детей), могла назвать все особняки. Ее знания, впрочем, имели одно ограничение: все, что происходило после освобождения крестьян, в последние два царствования, ее мало интересовало. Она также особенно не увлекалась интерьерами усадеб и особняков, ее интересовали люди и лица, их родство и судьбы. Это была очень культурная женщина, носительница коллективной памяти погибшего при большевиках дворянского класса. Ее основной идеей было создание в Москве музея портретов ее прежних обитателей. Большинство портретов после разгрома подмосковных усадеб-музеев скопилось в Историческом музее, и на его базе вполне может быть открыт музей портретов. Но нынешнему номенклатурно-чиновничьему капитализму это совершенно неинтересно. Сейчас господин Батурин с супругой ставят вопрос о сносе филиала Третьяковки и Дома художника, так что вопрос о музеях вообще не стоит, Москва переживает новый приступ ярости к древнему городу.

Сам Барановский был живой легендой реставраторов допетровской Москвы. Он был близок с архимандритом Суховым, пожилым господином еще дореволюционной школы, и с ви-зантистом графом Олсуфьевым, который тогда или уже сидел в лагерях, или же погиб в заключении. А в «Обществе старой Москвы» Олсуфьев играл важную роль, тогда все читали его блестящие статьи об иконописи, ныне совершенно забытые и не переиздаваемые. Олсуфьев был монархистом, так же, как и посаженный в тюрьму директор Русского музея петербуржец Сычев, ученик Кондакова (известнейший в старой России ви-зантист, академик с мировым именем). Таких, как они, в последние двадцать лет вспоминать не любят. У них своя собственная псевдоиерархия — Яков съел Владимира, Владимир — Якова, Иосиф съел Льва, Никита съел Иосифа, Никиту съел Леонид, Михаила съел Борис. И так до бесконечности. При том все они псевдомонархи и постоянно оглядываются на Романовых и Рюриковичей-Даниловичей.

У Барановского была идея — обмерить все сносимые большевиками здания допетровской Москвы. Всех этих людей объединяла мысль о том, что город когда-нибудь перейдет в русские руки и древние здания восстановят по их чертежам. Об этой своей генеральной идее они боялись говорить откровенно, но она все время проскальзывала в разговорах. Впрочем, на отдельное национальное развитие России или ее остатков надеялись очень и очень многие и в разные десятилетия большевистского ига, но надеялись всегда по-разному. Мне кажется, что это если и возможно, то только ценой отделения от России ее дальневосточных колоний и создания мусульманских государств в Поволжье и на Северном Кавказе. Вымирающее население Великороссии вряд ли сможет сохранить свой контроль над этими бывшими колониями российской Империи. Ведь за Уралом живет всего 8 миллионов не только славян, а с Кавказа славян уже фактически выселили. Ни царская Россия, ни тем паче большевики не создали единой славянской имперской нации, а только имперскую элиту, презиравшую своих славянских рабов — мужепесов. Правящая верхушка татаризованной Московии подавила, где только могла, вечевые демократические традиции восточных славян, которые ранее были повсеместны, и только казаки и старообрядцы, разбежавшись от тлетворного деспотичного государства, сохранили кое-что от древних укладов народоправства.

Барановский был фанатик, легендарная личность среди любителей русской старины — его дважды чуть не взорвали чекисты. При сносе церкви Параскевы Пятницы, что в Охотном ряду, была уже подложена под храм взрывчатка, а Барановский все висел на веревках и мерил. Когда он спустился, его арестовали, избили и отвезли в тюрьму. За него кто-то тогда заступился как за бескорыстного фанатика и юрода. Церковь Параскевы Пятницы находилась на теперешней проезжей части между гостиницей «Москва» и нынешней Госдумой, бывшим Госпланом (оба здания — типичные сталинские уроды).

На месте Госплана и был, собственно, Охотный ряд — кирпичное здание, где торговали различной убоиной, свозимой сюда со всей России: и медвежатиной, и олениной, и мясом диких кабанов, — всем, что водилось в русских лесах.

Барановский сбил всю штукатурку и под ней оказался красавец-дворец князя Василия Васильевича Голицына — любовника и соправителя царевны Софьи, которого спас от петровского топора его брат Борис, наставник молодого Петра. Дворец отреставрировали и он был архитектурным чудом центра Москвы до тех пор, пока его все равно не взорвали и на его месте не построили Госплан. Во дворце Госплана сохранились палаты бояр Троекуровых, менее интересные, чем дворец Голицына. Теперь в них размещается музей истории музыки, где хранятся редчайшие музыкальные инструменты.

Другой раз Барановского чуть не взорвали при сносе собора Чудова монастыря в Кремле. Собор датировался началом 16 века, весь украшен фресками. Чтобы сохранить самые интересные фрески, реставраторы выдолбили стены за ними и зажали между металлическими досками.

Перейти на страницу:

Алексей Глебович Смирнов (фон Раух) читать все книги автора по порядку

Алексей Глебович Смирнов (фон Раух) - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки kniga-online.club.


Полное и окончательное безобразие. Мемуары. Эссе отзывы

Отзывы читателей о книге Полное и окончательное безобразие. Мемуары. Эссе, автор: Алексей Глебович Смирнов (фон Раух). Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор kniga-online.


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*
Подтвердите что вы не робот:*