Сергей Нечаев - Легендарные фаворитки. «Ночные королевы» Европы

Мадам де Жуайёз была не только красива, но и весьма хитра. Она очень хорошо поняла, что ей надо делать, и принялась кокетничать, стараясь вызвать нежную страсть в Карле. Но хорошо известно, что такие проделки небезопасны: однажды утром молодая женщина поняла, что сама влюбилась в короля, и устыдилась тому, что попала в свою собственную ловушку. Мадам де Жуайёз старательно скрывала свои чувства, но любопытное происшествие раскрыло их Карлу VII.

Это случилось в Шинонском лесу, во время прогулки на лошадях, которые обычно совершались королевским двором перед заходом солнца. Королю удалось увлечь за собой мадам де Жуайёз, и они немного отделились от свиты. Карл VII стал в привычной для себя манере вести с ней вольные речи с целью завоевать ее расположение, о чем он страстно мечтал. Когда он, увлеченный собственной речью, наклонился к мадам де Жуайёз, чтобы что-то шепнуть ей на ухо, его лошадь, чего-то испугавшись, вдруг стала на дыбы. Если бы Карл не проявил впечатляющую силу духа, животное могло бы рухнуть на землю, подмяв его под себя. Мадам де Жуайёз, увидев это, сильно побледнела, и испуг ее был так велик, что она чуть было не упала в обморок. Поняв, что «виной ее испуга был он», взволнованный король ненадолго лишился дара речи. Что касается мадам де Жуайёз, то она дрожала всем телом и сохраняла безмолвие вплоть до возвращения в Шинон. Там они провели ночь вместе…

Новая страсть короля

Их бурный и страстный роман длился до того дня, как Карл VII познакомился с фрейлиной Аньес Сорель. Она была так прекрасна, «что он страстно желал ее возбудить и думал, что его мечты могли осуществиться лишь во сне».

Очарованный, он с восторгом созерцал ее пепельного цвета волосы, ее голубые глаза, ее совершенный нос, ее очаровательный рот… Наконец, Карл поинтересовался, как ее имя.

— Я дочь Жана Сореля, а зовут меня Аньес Сорель, — ответила фрейлина.

Глаза короля затуманились страстью. Он был потрясен. Неужели один только взгляд на эту девушку был способен так возбудить его? Однако долго размышлять над этим у него не было времени.

В тот же вечер он отважился заявить о своих нежных чувствах, но девушка убежала от него с испуганным видом. Король в полном смятении поднялся в свои апартаменты. Казалось, никогда в жизни он не был так влюблен. Еще бы ему не влюбиться, ведь эта девушка пленяла всех видевших ее мужчин. Королю казалось, будто он попал в рай, но рай этот становился миражом, стоило ему протянуть к нему руку.

Поспешное бегство прекрасной фрейлины, так не похожее на кокетство мадам де Жуайёз, только распалило в короле желание. Он был настолько поглощен происходившим с ним, что не мог больше думать ни о чем другом, как только о том, чтобы услаждать Аньес, пока та всецело не будет принадлежать ему. В течение нескольких дней его вздувшиеся вены на висках и стиснутые кулаки служили предметом сплетен среди придворных. Но однажды утром самые наблюдательные из них заметили, что у короля обычный вид, и поняли: красавица Аньес уже не проводит ночи в одиночестве.

Мадам де Жуайёз, когда ей сообщили, что она попала в немилость, слегла от ревности и от огорчения, а не на шутку встревоженный муж заставил ее даже принять лекарства, желая вернуть супругу к радостям жизни. Действие этих лекарств оказалось превосходным! Через две недели мадам де Жуайёз стала любовницей влиятельного фаворита Карла VII Жоржа де Ля Тремуйя…

Беременность Аньес Сорель

Через несколько недель о любовной связи короля и дамы из Фроманто знал уже весь двор. Одна лишь королева, как это обычно и бывает, пребывала в неведении.

Но вскоре и Мария Анжуйская начала замечать, что что-то неладно, и установила наблюдение за своим супругом. Карл был очень осторожен. Летописец Жан Шартье сообщает, что никто никогда не видел Аньес целующейся с королем; при этом никто уже не сомневался, что между ними существовали интимные отношения. А в 1445 году красавица уже была беременна…

В день, когда должен был появиться на свет младенец, королева Мария, заметив самодовольную улыбку на лице короля, уже больше ни в чем не сомневалась. Сначала она впала в смятение, но потом вспомнила слова своей покойной матери, которая, отдавая себе отчет в том, что внешние данные и интеллектуальные способности ее дочери были весьма посредственны, всегда говорила, что если заставлять мужа отказаться от придворной фаворитки, то он все равно будет иметь любовниц за пределами двора. А может — и среди проституток, поэтому лучше уж дочери не выяснять отношений, а смириться с существующим положением дел…

Мария Анжуйская решила поступить мудро и попыталась наладить дружеские отношения с новой любовницей мужа. Они даже вместе гуляли, слушали музыку, а за обедом вели светскую беседу, что очень радовало Карла VII, для которого никогда не было большего удовольствия, чем видеть полное согласие, царившее вокруг.

В 1445 году у Аньес родился первый ребенок от короля. Это была девочка, которую король, вспомнив на минуту о жене, достаточно цинично предложил назвать Марией. После этого целых пять лет молодая красавица властвовала над королем.

Первая официальная фаворитка короля

Поведение Аньес Сорель и открытое признание связи с королем часто вызывали негодование у окружающих, однако ей многое прощалось благодаря защите короля и ее совершенной красоте, о которой даже Пий II говорил: «У нее было самое прекрасное лицо, которое только можно увидеть на этом свете». И эти слова, сказанные самим папой римским, вряд ли стоит расценивать только как комплимент…

«Это была самая молодая и самая прекрасная среди всех женщин мира», — восклицал Жан Шартье. «Да, безусловно, это была одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо видел», — вторил ему поэт и историк Оливье де ля Марш. Что ж, с этими мнениями трудно не согласиться.

Влияние Аньес Сорель на Карла VII было безграничным. Не было такой ее просьбы, которую он не выполнил бы. С ее именем были связаны как минимум три-четыре новшества при французском дворе. Прежде всего, она первая среди некоронованных особ стала носить бриллианты. Ее наряды были великолепны, и она считалась одной из лучших клиенток крупного негоцианта и королевского казначея Жака Кёра: он поставлял ей мех куницы и восточные шелка. Все вокруг говорили об экстравагантности фаворитки, которая, отказавшись от просторных туник, скрывавших формы, стала надевать длинные платья, плотно облегавшие тело. Более того, она лично ввела в моду длинный шлейф, который церковь в своей извечной борьбе с женским началом тут же окрестила «хвостом дьявола». А еще говорят, что, впервые забеременев и опасаясь, что венценосному любовнику этот факт не понравится, она, чтобы скрыть свое «интересное положение», не нашла ничего лучшего, чем на очередном королевском приеме приподнять свою юбку спереди, зажав ее в руке. Король отнесся к беременности фаворитки благосклонно, а эта уловка Аньес Сорель породила новую моду: под юбки стали подкладывать набитые пряжей пышные подушечки, создавая «эффект беременности».