Вторжение - Генри Лайон Олди
9:17 утра. Телевидение не работает: целенаправленными обстрелами российские войска повредили телевышку. Мобильная связь барахлит. Только что отключился кабельный интернет. Мобильный интернет пока работает. Перешел на него.
10:10. Относительно далеко слышны выстрелы артиллерии и установок залпового огня.
10:20. Снова канонада, уже мощнее и интенсивнее. Стреляют наши, по ним стреляют в ответ.
11:02. Глючит мобильный интернет. То пропадает, то снова появляется.
Около 19:00 — сильный взрыв где-то неподалеку.
19:10. Вновь заработало телевидение. Кабельного интернета по-прежнему нет. Мобильный интернет работает более или менее нормально.
Родственники моей жены (ее брат с его женой) убедили Брониславу, что нужно уезжать из Харькова. Я надеялся остаться здесь, веря, что город не сдадут, и война рано или поздно закончится победой Украины. Я и сейчас в это верю и очень этого хочу. И тем не менее, я наконец согласился уехать. Упирался несколько дней, и все-таки сдался. Мне стыдно. Я не хочу уезжать. И все же завтра утром я, моя жена Бронислава и ее отец Лев Вульфович 87-и лет, попытаемся уехать из Харькова в Западную Украину.
Еще не уехал, а уже очень хочу вернуться.
ОЛЕГ:
Добрые люди под обстрелами развозят по городу собачий корм. Война войной, а животным надо есть. Созвонились, подвезли и нам. Мы выскочили, наскоро забрали мешок. Нам в придачу дали целую сумку яблок и бананов: у вас, мол, ребенок!
Денег не взяли, отказались.
Грузинские и армянские рестораны Харькова массово делают шашлык и лаваш. Шашлык по особому рецепту: чтобы можно было долго хранить. Провизию отправляют солдатам, у тех не всегда есть возможность сразу приступить к еде.
Когда твой дом подпрыгивает от недалекого мощного взрыва, приходит ужас. А потом наступает радость оттого, что стекла в окнах целы.
Знаешь, мне скажут, ты не обессудь,
Дело такое — кричи, не кричи,
Вскорости дом твой, конечно, снесут,
Раз труханут — и одни кирпичи…
Рушить — не рушить, сегодня, потом…
Кто за меня это взялся решать?
Все это, все это, все это дом,
Дом,
Из которого я не хотел уезжать…
ДМИТРИЙ:
День 9. 4 марта 2022
Поднялись в 4:30 утра. Вещи в дорогу собрали ещё вчера, но что-то все равно пришлось вынимать, добавлять и перепаковывать в последний момент. Последний (очень надеюсь, что всё-таки не последний) раз позавтракали в родном доме. Вышли из дома в 6:15 утра: я, моя жена Бронислава и ее папа Лев Вульфович. Наш сосед с семьёй тоже уезжает. Им удалось вызвать такси: никакой другой транспорт по Харькову уже не ходит. Нам не удалось. Выдвигаемся к вокзалу пешком. На старую двухколёсную тележку сложили сумки и рюкзак. Ещё по одной сумке или рюкзаку у каждого из нас — включая 87-летнего Льва Вульфовича. Он держится молодцом — пожалуй, лучше нас с Броней. У него это уже не первая эвакуация. В 1941-м он с семьей уже уезжал из Харькова, спасаясь от фашистов.
У подъезда выгуливал собаку мой лучший друг и соавтор Олег. Попрощались и пошли.
Под ногами каша из мокрого снега. С мглистого неба сыплет он же. Хорошо хоть, ветер не особо сильный. А ещё в такую погоду не летают российские самолёты. Хоть бомбить не будут, пока идём. Город пустой, лишь изредка встречаются укреплённые заставы и блокпосты, где дежурят солдаты ВСУ и территориальной обороны. Районы, по которым мы идём, пока по большей части целы. Время от времени попадаются следы пожаров и выбитые стекла, но сильных разрушений не видно. Знаю, они есть, но в других частях города.
Колёса тележки вязнут в мокром снегу. Выбрались на Сумскую. Здесь редкие автомобили оставили колеи на заснеженной брусчатке. По ним катить тележку легче. Идём прямо по проезжей части — машин все равно нет.
До вокзала добираемся за полтора часа. Лев Вульфович по-прежнему держится молодцом. До войны он каждый день совершал пешие прогулки по 4-5 часов (правда, без рюкзака). Для своих лет он в отличной форме.
У вокзала должны ждать микроавтобусы, 4 штуки. Вот и другие беженцы, которые их ждут. Встречаем среди них знакомых: не даром говорят, что Харьков — большая деревня. 8 утра. Назначенное время. Автобусов пока нет. Говорят, застряли в пробке на Холодной Горе.
Ждём. В отдалении слышны взрывы. На них уже никто не обращает особого внимания: привыкли.
Наконец приходят автобусы. Рассаживаемся по местам. Ждём отставший автобус. Наконец трогаемся.
Теперь следы войны становятся куда заметнее. Пока выезжаем из города, видим разрушенные дома, сожжённые автомобили, оборванные провода, следы пожаров. Проезжаем блокпосты. Дальше — дорога на Днепр.
В Днепре автобусы делают остановку для мелкого ремонта. Едем по городу. Вокруг — обычная мирная жизнь. Это кажется противоестественным. Оказывается, меньше чем за десять дней я успел привыкнуть к пустым улицам, вою сирен воздушной тревоги, близким и далёким разрывам, зловещему шелесту «Градов», пролетающим едва ли не над самой головой самолётам (знаю, это только так кажется) и даже крылатым ракетам. Свыкся с мыслью, что есть некая вероятность не проснуться утром, если в наш дом попадёт снаряд, бомба или ракета. И просто перестал об этом думать: как будет, так и будет.
И тут — снова мирная жизнь. Ну, почти мирная. По сравнению с Харьковом. Люди и автомобили на улицах, работают магазины и транспорт, ничего нигде не взрывается…
Пока чинили наш микроавтобус, мы, пассажиры (беженцы! никак пока не привыкну к этому слову) успели попить кофе и перекусить. Загрузились. Едем дальше.
Чтобы добраться до Львова, куда мы направляемся, приходится давать большого кругаля, объезжая районы боевых действий. К тому же приходится местами тащиться с черепашьей скоростью или вовсе стоять в пробках перед блокпостами. Так что сегодня до Львова мы никак не доберёмся.
Ближе к вечеру, когда уже почти стемнело, миновав Александрию, останавливаемся в каком-то селе (увы, забыл название; Михайловка? Не уверен). Здесь живут друзья и знакомые нашего водителя Игоря. Они собрали для нас, беженцев, продукты и питьё: варёные яйца, сало, хлеб, булки, домашнюю консервацию, колодезную воду и чай в пластиковых бутылках. И даже порезанный на кусочки домашний торт — в первую очень, для детей, которые с нами едут. Все бесплатно — эти люди просто искренние хотят помочь. Спасибо огромное им и нашему водителю Игорю, который все это организовал.
Едем дальше. Заполночь останавливаемся. Ночуем в автобусах на небольшой загородной автостоянке, уж не знаю, в какой области.
ОЛЕГ:
Ложусь спать в 20.00. Ну, это если не стреляют. Новый навык: ложиться рано, чтобы урвать сна, сколько получится. Ночью приходится вскакивать при авианалетах или обстрелах и бежать в коридор. Сон рвется на несколько частей, каждая минута дорога.
Просыпаюсь примерно в четыре часа утра. Еще один навык, с первого дня обстрелов Харькова.
Между раем и адом ведётся война,
Ад и рай пишут письма с утра дотемна,
«Вы в аду, — пишут свыше, — рабы преисподней!»
«Ад у вас, рай у нас,» — им в ответ сатана.
ДМИТРИЙ:
День 10. 5 марта 2022
Едем весь день. Винницкая область, Хмельницкая, дальше, дальше — все ближе к Западной Украине, ближе ко Львову. Сначала водители думали ехать мимо Житомира, но там идут бои, дорога закрыта. Поехали через Хмельницкий. Почти все
