Нулевые, боевые, пенсионные. 2000–2010 годы - Юрий Николаевич Безелянский
Путешествия развивают ум, если, конечно, он у вас есть.
Гилберт Честертон, английский писатель
Чем дальше отдаляются годы, тем ценнее становятся воспоминания о чужих городах и странах, в которых удалось побывать. Ну, а с возрастом тем более. Это так же остро, как первая любовь или первый поцелуй. Париж, Венеция, Вена, Амстердам, Монтрё, Монте-Карло, Баден-Баден… И наплывают картины, средневековые площади и улочки, соборы и храмы, статуи и колонны, дворцы и музеи, – и замираешь от восторга. И диван, на котором ты сидишь в домашних тапочках, неожиданно превращается в прогулочный корабль, и он торжественно плывет по Рейну и Сене…
Достаю старые записи-отчеты о поездках в Европу и вчитываюсь в буковки и слова. Естественно, кое-что опускаю, сокращаю, но при этом не меняю аромат поездок и чувство восторженного удивления. Как писал русский поэт в эмиграции Кирилл Померанцев:
Опять по дорогам Италии, —
Порывисто дышит мотор.
Венеция, Рим и так далее,
Помпеи, миланский собор…
Итак, гаснет свет, и на экране возникают пожелтевшие кадры хроники европейских вояжей.
Титры: апрель 2000 года, Париж… (14 мая 2019).
Париж
Он часть истории, идея, сказка, бред…
Валерий Брюсов, «Париж», 1903
5 апреля – Шереметьево, аэробус А-310, взлет в 10.21. Нормальный полет, и даже покормили с вином «Пьер жавэ» в маленькой бутылочке. И разговоры с соседями, с художником Алексеем Шмариновым и его женой Кариной, живущими на Западе.
Приземлились в 13.57. Такси и с ветерком до Парижа – 196 франков. Маленькая гостиница – Hotel Charlemagne на rue Charcot – две звезды. Номер 307 на третьем этаже в торце здания, 470 франков с завтраком, 11 дней – 5.170 франков, это где-то 780 долларов – фавор от Эдика. Погода серая, как в Москве, +6. Удобство – метро рядом. 16 округ – по существу ближайший пригород Парижа. Взбодрились кофе и на метро покатили на Елисейские Поля. И в первом кафетерии «Бриош» перекусили булками с помидорчиком, ветчиной и еще чем-то, пирожное и чай – «ти».
Походили по «полям», поглазели на дорогие витрины магазинов, вернулись на авеню Мадрид, вышли на Мориса Барреса, где стоит Мишин дом (точнее, где он снимает апартаменты) с окнами на Булонский лес. В 20.08 по-московски, в 22.08 по-парижски вернулись в отель, без ног…
6 апреля – ночью было прохладно, без раскаленных московских батарей. Скромненький завтрак: масло, джем, круассаны, кофе с молоком – и так все 11 дней, без разнообразия.
Первый маршрут: музей Орсэ (12-я линия метро, Солферино). По мнению знатоков, Musee d’Orsay – самый удобный в мире, он расположился в здании бывшего ж/д вокзала – огромное и роскошное здание. Осмотреть все выставленные картины практически невозможно, тем более с ходу нас ошеломил Густав Курбе с его знаменитыми «лоно» – с черным манящим туннелем наслаждения. Недалеко оказался скандальный «Завтрак на траве» Эдуарда Мане (1863). И нескончаемые персональные залы художников, и каждая картина знаменитее другой: Энгр, Делакруа, Коро, Пюви де Шаванн, Ренуар, Писсарро, Сислей, Одилон Редон, Тулуз-Лотрек и т. д. Новая экспозиция поляка Жака Малцевского. Стоп, хватит перечислений, сделаем отступление и вставим кусочек из будущей на тот момент моей книги «За кулисами шедевров» (2005) об Эдуарде Мане и его «Завтраке», тем более что он – мой ранний ровесник, родившийся ровно 100 лет ранее меня – 23 января 1832 года в Париже. Умер в 1883-м, в возрасте 51 года.
Мане в молодости выгнали из студии как недостаточно одаренного. Но он настойчиво искал свой путь, ломая глухую стену непонимания, пошлости, рутины, созданную признанными академиками живописи. Когда преграды и бастионы косности пали, то неожиданно для всех открылся голубой и сверкающий мир – пленэр. Яркие лучи света заиграли на холстах. Зрители, привыкшие к коричневому полумраку и тусклому отблеску свечей, вдруг увидели на картинах золотистый солнечный свет, настоящую революцию света. Он играл и переливался. Воздух вибрировал и ломал привычные линии. Сдались даже старые адепты академизма, всех потянуло поучаствовать в завтраке на траве в обществе обнаженных дам.
Но это потом, а вначале шквал неприятия и критики. Император Наполеон III назвал картину Мане «неприличной»… Не менее ожесточенное неприятие вызвала другая картина Мане «Олимпия» с желтым животом и похожая на гориллу, – подобное сравнение было в ходу…
Последняя картина Мане «Бал в «Фоли-Бержер» – сцена шумной и блестящей жизни Парижа. Полотно имело шумный успех и художника объявили кавалером Почетного легиона, на что художник грустно заметил, что власть «могла сделать меня счастливым, а теперь это уже слишком поздняя компенсация за 20 лет неудачи».
В день смерти Эдуарда Мане 30 апреля 1883 года его коллега Эдгар Дега сказал: «Он был более велик, чем мы думали».
Великий Эдуард Мане! Импрессионизм в живописи обязан Эдуарду Мане всем, но сам он, что удивительно, остался вне его. Он повлиял на всех своих коллег-художников, но предтечей импрессионизма не стал. Он просто вдохнул жизнь в новое направление живописи, одновременно став и новатором, и традиционалистом.
Но отложим книгу «За кулисами шедевров» и вспомним великолепные залы, своды и этажи музея Орсэ (30 метров в высоту и 140 в длину). Устав, поднялись в кафе наверх, и закружилась голова: перед нами оказался стеклянный витраж-часы, сквозь которые открылся вид Парижа. И только кофе со вкусом шоколадного торта привел нас в чувство. Добавили к увиденному еще Анри Руссо, Ван Гога, Сера и, нагруженные по самую макушку эстетизмом, вышли на воздух, на набережную Анатоля Франса, и взошли на мост Александра III. Тоже можно сказать, чудо из чудес. Величественный, истинно имперский и не лишенный изящества (и что такое наш Крымский мост, к примеру, в Москве? Так, дорога для транспорта над водой. Без всякого шика и шарма).
Далее так называемый Дом Инвалидов – великолепный ансамбль архитектурных сооружений с потрясающим золоченым куполом. Франция всегда участвовала во многих войнах, и Людовик XIV подписал эдикт о сооружении «священного приюта для славных ветеранов».
Была построена просторная богадельня, военный музей, собраны трофейные пушки, церковь Сен-Луи-дез-Инвалид, и потрясающая гробница Наполеона (из карельского порфира, присланного из России с согласия Николая). Гробница французского императора производит сильное впечатление своим величием и художественностью. Великий император, победитель многих сражений: Каир, Абукир, Маренго, Ульм, Фридланд, Эйлау, Аустерлиц… Провел много удивительных реформ. Прославился на все времена и… плохо кончил. Невольно вспоминаются печальные строки лермонтовского «Воздушного корабля»:
Из гроба тогда император,
Очнувшись, является вдруг;
