Фредерик Бейли - Миссия в Ташкент

В Минапине нас встретил Его высочество Сикандер Хан, эмир Нагара, который пообедал с нами, и на следующий день мы вступили на территорию эмира Хунзы. Его высочество встретил нас вместе со своим сыном — нынешним эмиром по имени Газан Хан. Наша дорога в течение нескольких следующих дней пролегала по крутым землям Хунзы. В целом дорога от Гилгита до китайской границы была мало приятной, и ее вполне можно рассматривать как своего рода рубеж обороны этого участка индийской границы. Эта дорога часто многими описывалась, и, думаю, фотографии лучше смогут передать впечатление о ней, чем долгие описания. Однажды мы должны были пересечь ледник, который оказался у нас прямо на дороге, а совсем недалеко от этого места была такая теплая погода, что мы даже не стали ставить палатки, а остались ночевать на открытом воздухе. Ледники очень изменчивы, и я уверен, что ледник Пазу, который мы смогли пересечь не без трудностей и опасностей, отступил сейчас, и дорога проходит ниже его языка. Так как мы поднимались по долине, то воздух становился холоднее. Это влияло на флору и фауну я увидел нескольких горных козлов и даже подстрелил великолепного размера трофей. Я также подстрелил несколько уларов — горных индеек (Tetraogalluse himalayanus). Когда мы достигли перевала Минтака, мы получили известия, что какой-то немец в сопровождении индуса находится в четырех днях пути от нас по направлению к западу в Афганистане.

Мы взяли с собой еду на всю нашу группу, но не на местных носильщиков из Гилгита. Они занимались подготовкой к походу сами, и им на это были выданы деньги, чтобы они могли купить себе еды на дорогу по своему усмотрению. Когда оставалось два или три дня пути до китайской границы, то носильщики-кули стали проявлять беспокойство. Оказалось, что у них заканчивалась еда. Это, конечно, была их собственная ошибка, и я стал склоняться к пересмотру установленного раздельного рациона для сипаев и других членов экспедиции.

Однако ситуация стала становиться серьезной, и в Бойхиле некто Захери — стихийный вожак забастовщиков — обнажился догола, улегся и отказался двигаться дальше в знак протеста. Невозможно было силой заставить голодных людей двигаться по этой крутой и холодной местности, и, в конце концов, я выделил им часть продуктов из нашей провизии, переживая за дело. Но после перехода границы на перевале на китайской стороне нас ожидал подарок от китайцев в виде запаса еды, который облегчил ситуацию. 22 мая мы пересекли перевал Минтака в наивысшей точке долины, по которой мы путешествовали с тех пор, как покинули Гилгит. Наивысшая точка на перевале была 15450 футов (5100 метров). На перевале я подстрелил каменку[7] (Oenanthe deserti oreophila).

После перехода через перевал мы распрощались с нашими носильщиками из Хунзы и стали использовать в качестве транспорта яков, но я задержал с нами на несколько дней Захерию в качестве наказания. Он стал вполне мирным, и исполнительным, и полезным членом нашей экспедиции, и я расстался с ним с сожалением позже в Кашгаре.

При нашем спуске к Памиру мы были встречены почетной гвардией китайских солдат и гилгитскими разведчиками. Невозможно было избавиться от сравнения полученных впечатлений от небрежного вида появившихся китайцев и вслед за ними щегольски одетых гильгитцев — самых иррегулярных из всех иррегулярных наших частей, проходящих сборы только два месяца в году.

Что делали эти гильгитские разведчики на китайской территории? Когда вспыхнула война, то в Шанхае и других частях Восточного Китая было много немцев, австрийцев и турок. Они были лишены возможности вернуться в Европу по суше через Россию и морем через Японию. Оставался только один путь — трудное путешествие прямо через всю Азию в Кашгар и затем через перевал Вахжир в Афганистан. Это был единственный путь, ведущий из Китая в Афганистан, не проходящий через территорию России или Индии. В Афганистане, который сохранял нейтралитет, они надеялись на дружелюбный прием.

Достаточно было бегло взглянуть на карту, чтобы понять, что это было за предприятие и оценить затраты энергии и чувство долга тех, кто его предпринимал.

В начале 1916 года маленькие группы, состоящие из двух или трех человек каждая, начали прибывать из Китая в Хотан. Они все имели паспорта, выданные норвежским консулом, но не имели визовых отметок каких-либо китайских властей. Об их прибытии в Хотан в Кашгар сообщили британские аксакалы (так называемые «белобородые» — лидеры небольших общин индийско-британских торговцев в Туркестане). Сэр Джордж Макартни настойчиво требовал от китайских властей возвращения назад этих путешественников из-за отсутствия у них правильной визы. Власти выполнили это требование в одном или двух случаях, но затем местные китайские офицеры, как оказалось, склонились к тому, чтобы разрешать этим путешественникам проходить далее беспрепятственно.

Однажды пришло сообщение о прибытии двух норвежцев Андерсена и Фредериксена. Они, по их словам, возвращались в Норвегию и ждали встречи с британским консулом в Кашгаре. Впоследствии выяснилось, что они не следовали прямой дорогой в Кашгар, а уклонились в юго-западном направлении. Сэр Джордж телеграфировал в Пекин, чтобы проверить их норвежские паспорта, и когда никаких следов происхождения их документов не было найдено, отдал приказ задержать их небольшим отрядом гилгитских разведчиков.

Сержант наших гвардейцев был человеком, который на самом деле был достойным руководителем отряда. Он не мог их, конечно, арестовать на нейтральной китайской территории. Замаскировавшись под местного жителя, он встретил предполагаемых норвежцев в Китайском Туркестане за много дней пути до границы. Он подружился с ними, и когда они сказали ему, что направляются в Афганистан, он им сказал, что он также направляется туда и знает дорогу. Так он присоединился к ним, и был с радостью принят как полезный попутчик и проводник. Через несколько дней они спросили его, почему они не продвинулись дальше в юго-западном направлении; он развеял их подозрения, но вместо того, чтобы вести их прямо в Афганистан, привел их на перевал Минтака, где их встретили заранее подготовленные гилгитские разведчики. В момент, когда немцы оказались на английской стороне по другую сторону от пограничного столба, сержант сказал им, кем он на самом деле является, и, пригрозив им своим револьвером, арестовал их. В результате они были интернированы в Индию до конца войны. Один из этих людей по имени Данкельман в действительности был секретарем немецкой дипломатической миссии в Пекине. Он хорошо говорил по-китайски и имел с собой одну тысячу фунтов стерлингов золотых соверенов.