Олег Гордиевский - Следующая остановка - расстрел
Билет мне достался на верхнее место в плацкартном вагоне. Уединения никакого, люди постоянно сновали по проходу. У проводницы, очень милой девушки, скорее всего студентки, подрабатывающей во время каникул, я получил комплект белья и постелил себе на своей полке постель. Поезд отошел точно в пять тридцать, и первый час или два пассажиры сидели на нижних полках, болтали, читали газеты или разгадывали кроссворды. Должно быть, я что-то поел: вроде бы купил на вокзале хлеб и сосиску, но точно не помню. Во всяком случае, спать лег в девять часов, приняв-двойную дозу успокоительного.
Далее произошло следующее: я проснулся и обнаружил, что лежу не на верхней, а на нижней полке. Было четыре утра, и уже светало. Несколько секунд я лежал неподвижно, собираясь с мыслями. Потом взглянул нaвepx и увидел на моей верхней полке молодого человека! Когда я спросил, что случилось, он ответил: «Неужели не помните? Вы упали на пол».
Я ощупал себя и обнаружил ссадины на виске и на плече; свитер был в пятнах крови. Я свалился на пол с полутораметровой высоты, и нечего было удивляться, что у меня болят голова и шея. Вид у меня был непрезентабельный: грязный, растрепанный, небритый — ни дать ни взять бродяга.
Из прохода тянуло свежим воздухом, и я почувствовал себя лучше: поезд уже подходил к Ленинграду. Сел на нижней полке и огляделся. В соседнем отсеке ехало несколько молоденьких студенток из Казахстана — красивые длинноногие девушки, веселые и общительные. Одна из них что-то сказала, я попытался было завязать разговор, но едва открыл рот, как девушка отпрянула и выдохнула: «Оставьте нас в покое, а то закричу».
Тут-то я и понял, насколько ужасно выгляжу. Собрав вещи, встал и прошел по проходу к купе проводников. Проводница могла сообщить обо мне в милицию или отправить в больницу, поэтому я дал ей пять рублей и тихонько сказал: «Спасибо за помощь». По тем временам это были колоссальные чаевые, раз в десять больше, чем она могла ожидать. Женщина взяла деньги, бросив на меня укоризненный взгляд, а я вышел в тамбур и простоял там весь остаток пути.
Едва поезд остановился, я спрыгнул на платформу и затерялся в толпе. Большая привокзальная площадь, удивительно красивая и чистая при свете раннего утра, была почти пуста. На стоянке такси выстроилась большая очередь, но в стороне несколько частных машин поджидало пассажиров; я подошел к одному из водителей и спросил, сколько он возьмет до Финляндского вокзала.
Он запросил десять рублей. Цена невероятно высокая, билет от Москвы до Ленинграда стоил меньше, но я не стал торговаться.
К Финляндскому вокзалу я подъехал в пять сорок пять и узнал, что первый поезд в сторону границы отходит через двадцать минут. Все складывалось удачно. В половине девятого я был уже в Зеленогорске, что в девяноста километрах северо-западнее Ленинграда. Встревоженный сверх меры, я плохо соображал, поэтому и совершил тут одну из многих своих ошибок.
Встретиться с британским агентом я должен был возле шоссе, в нескольких километрах от границы; самым разумным было бы доехать на поезде до пограничного Выборга и вернуться к условленному месту автобусом или пешком. Поступи я так, мое появление на шоссе не вызвало бы подозрения: в этом случае мой путь лежал бы не в сторону границы, а прочь от нее. Однако что-то побудило меня в последний момент выбрать иной маршрут: доехать автобусом до Териоки, города на полпути к Выборгу, а там пересесть на другой. Буфет на станции был открыт, и я съел кусок жареной курицы, запив стаканом чая. В это субботнее утро на станции было немало народу в затрапезной одежде, так что я не выделялся в толпе.
Пока я ел свой немудреный завтрак, меня не покидала надежда, что британская часть операции пройдет гладко. В условленном месте, у большого валуна в лесу, меня встретят и в багажнике машины перевезут через границу в Финляндию. Успех операции зависел от водителя. Ему предстояло, избежав слежки КГБ, вовремя прибыть на место встречи.
Я волновался бы куда сильнее, если бы знал, насколько неудачно было выбрано время моего отъезда из Москвы: оно точно совпало с прибытием нового британского посла, а это создавало серьезные осложнения. Разрешение на мою эксфильтрацию должно было быть получено из министерства иностранных дел в Лондоне. В своих мемуарах «Конфликт лояльности», опубликованных в 1994 году, Джеффри Хау, тогдашний министр иностранных дел, писал, как в последнюю минуту, в субботу 20 июля, «два старших чиновника (один из министерства иностранных дел и по делам Содружества, второй из Секретной разведывательной службы)» обратились к нему в Чевенинге, официальной резиденции министра иностранных дел, и как он «дал распоряжение ввести план в действие» — решение, одобренное премьер-министром Маргарет Тэтчер.
В тот четверг новый британский Посол сэр Брайан Картледж прилетел в Москву, а в пятницу он отметил свое вступление в должность большим вечерним приемом в посольстве. Многие из гостей были объектами слежки КГБ, и территория посольства кишела переодетыми агентами. Позже КГБ сообщил западной прессе, что под прикрытием неизбежной во время приема суеты я был тайно проведен в посольство и вывезен оттуда. На самом же деле, как я уже говорил, я и близко не подходил к посольству и сел в поезд еще до начала приема.
Однако тем субботним утром в Териоки я всего этого не знал, и мои мысли были сосредоточены на предстоящей встрече. На автобусной станции я взял билет на нужный мне рейс до дальней остановки, которая, судя по имевшемуся у меня атласу, находилась рядом с местом встречи.
Итак, снова автобус, на этот раз идущий до Выборга. Главную опасность представляли для меня два основательно подвыпивших мужика лет тридцати, жаждавшие общения. «Вы откуда? — вопрошали они вполне добродушно заплетающимися языками. — Куда едете?» Пришлось сказать, что навещал друзей в деревне, ее название я прочел на карте. Я приободрился при виде автобусов со студентами, ехавших по встречной полосе, молодые люди явно держали путь на молодежный фестиваль. Значит, у пограничников дел невпроворот. Встретившиеся мне по пути транспортеры с вооруженными солдатами и самоходные орудия наводили на мысль, что где-то поблизости дислоцируется крупная воинская часть.
Вскоре вышли на своей остановке подвыпившие мужики, а вслед за ними постепенно и все остальные мои попутчики. В конце концов я остался в салоне один и внезапно начал узнавать окрестности, соответствующие описанным в инструкции. Мы доехали до развилки: дальше шоссе шло прямо на север через лес, а боковая дорога круто сворачивала вправо. Похоже, то самое, нужное мне место. Когда автобус остановился, я было замешкался, прикидывая, здесь ли следует выходить. Но едва автобус снова двинулся вперед, спохватился, решив выйти, и побежал по проходу, крича водителю: «Простите, я плохо себя чувствую. Позвольте мне сойти!»
