Агата Кристи. Она написала убийство - Доротея Холмс
Из французских книг она прочла «Воспоминания ослика» Софьи де Сегюр (урожденной графини Ростопчиной) и «Без семьи» Гектора Мало – повесть о приключениях мальчика-сироты, путешествовавшего вместе со странствующим шарманщиком и его дрессированными животными: тремя собаками и обезьянкой, романы Александра Дюма и Жюля Верна. Агата выучила их от корки до корки, и больше всего полюбила «Путешествие к центру Земли» и «Графа Монте-Кристо».
Папа решил заниматься с дочерью математикой и открыл, что у нее вполне математический склад ума. Девочка легко щелкала задачки на четыре действия, быстро освоила дроби, что дало ей законный повод гордиться собой и поверить, что она не такая уж несообразительная.
Купание в конце XIX века представляло собой сложный процесс
С той же легкостью, не замечая самого процесса обучения, она научилась и плавать. Держаться на воде оказалось нетрудно, но само по себе купание представляло собой сложный процесс. Купальщица входила в специальную кабинку и старалась переодеться как можно быстрей, что было сложно, поскольку купальный костюм представлял собой довольно внушительное сооружение с большим количеством оборок и воланов и с обязательными чулками, чтобы никто ненароком не мог увидеть голых девичьих ног. Внезапно кабинка приходила в движение (это сторож нажимал на рычаг) и соскальзывала по специальному желобу прямо в воду. Теперь из нее можно было не торопясь и с достоинством выплыть и, совершив пару кругов по бухте, вернуться в нее, после чего кабинка возносилась обратно на пирс. Из кабинки девушка выходила уже полностью одетой и присаживалась на песок под зонтиком отдохнуть после утомительных усилий.
* * *Танцы Агата изучала в танцевальных залах «Антенум», находившихся на втором этаже кондитерской в Торки. Они танцевали польки, марши и классические английские контрдансы: лансье (род кадрили), и еще контрданс под названием «Сэр Роджер из Ковентри». Но когда Агата подросла и стала ходить на танцевальные вечера, эти танцы вышли из моды, и из всей танцевальной науки ей пригодилось разве что умение вальсировать, чего она, впрочем, не любила, так как у нее начинала быстро кружиться голова.
Гораздо важнее оказались для нее уроки музыки, которые ей давала учительница-немка фрейлин Удер. И мать и отец Агаты были музыкальны, и ей нравилось радовать их своими успехами. Ее учительница уделяла большое внимание отработке техники с помощью этюдов, и эта метода как нельзя лучше подходила старательной Агате. Она научилась играть на пианино и на мандолине, брала уроки пения и участвовала в самодеятельных операх, которые ставила молодежь в Торки. Главной проблемой было то, что Агате досталась мужская роль, а ее мама была категорически против появления дочери на сцене в брюках. В итоге двусмысленный предмет туалета замаскировали длиной мантией, которая ужасно путалась под ногами и мешала певице.
Агата Кристи в танцевальном классе в Торки (в центре)
Позже Агата даже думала стать концертирующей пианисткой, но отказалась от этой мысли, так как робела перед публикой. Впрочем, никто и не ждал от нее, что она выберет себе какую-то профессию, никто не готовил ее к самостоятельной жизни. Ей предстояло встретить «достойного молодого человека из хорошей семьи», влюбиться и водвориться в его дом, став хозяйкой, женой и матерью. А для этой стези здоровье и спокойный нрав были гораздо важнее знаний.
«В дни моего детства мама целиком отдалась идее, что единственный путь для воспитания и образования девочек – предоставить им возможность как можно дольше пастись на воле; обеспечить им хорошее питание, свежий воздух, ни в коем случае не забивать им голову и не принуждать ни к чему. (Конечно, к мальчикам ни один из этих постулатов не относился: мальчики обязательно должны были получить настоящее образование)» – так описывает свое воспитание, и воспитание своего поколения Агата в автобиографии.
* * *Это казалось разумным, логичным и единственно правильным. Правда, казалось не всем. В те же годы, когда Агата изучала музыку и веселилась на светских приемах, в Лондоне суфражистки вели настоящую войну за права всех женщин. Это женщины были старше Агаты и лучше представляли себе реальную жизнь: какова может быть судьба женщины, если мужчина на законных основаниях отбирает у нее имущество и даже заработок, если он в единоличном порядке распоряжается судьбой детей, если женщина без дохода-ренты с наследства обречена на неквалифицированную и, следовательно, малооплачиваемую работу, так как у нее нет возможности получить высшее образование. Суфражистки видели, что английское законодательство несправедливо по отношению к женщинам, а для того, чтобы изменить его, женщины должны избирать своих представительниц в парламент. И для этого им нужно право голоса.
Британская суфражистка с плакатом раздает листовки на улице
21 июня 1908 года предводительница суфражисток Эммелин Панкхерст организовала многотысячный митинг за права женщин в Гайд-парке (на него собралось более 200 000 женщин). Однако правительство не реагировало. «Я слишком люблю женщин, – заявил один из политиков, – чтобы их выводить на политическую арену и поручать им задания, смысла которых они не понимают». Газеты изощрялись в остроумии, публикуя карикатуры, изображающие женщин, которые штурмуют Палату общин с зонтиками наперевес, уходят на выборы, оставляя дом и детей на мужа, на дебатах в парламенте неожиданно вспоминают, что оставили дома в духовке пирог и, подобрав юбки, мчатся его спасать. Женщин в брюках (которые они отвоевали в борьбе с мужьями), женщин, курящих и пьющих пиво в барах, и даже обсуждающих с родителями жениха, на какие деньги они намерены содержать будущих мужей, женщин самостоятельных, а значит – неженственных. И главное – женщин некрасивых, старых, уродливых и бесконечно завидующих красавицам, которые могут повелевать мужчинами «одним взмахом ресниц». «Суфражистки, которых никто никогда не целовал» – так гласили подписи под этими карикатурами. Неважно, что это было неправдой, и Эммелин Панкхерст и многие ее соратницы были замужем, а муж и дочери Эммелин вместе с ней принимали участие в борьбе. Мужчины просто не могли вообразить себе иных причин для желания женщин быть равноправными.
Вероятно, узнай Агата об этом движении, она бы согласилась с противниками суфражисток. Во всяком случае, уже в зрелом возрасте она писала: «С ходом времени положение женщин определенно изменилось к худшему. Мы, женщины, повели себя как дурочки: начали вопить, чтобы нам разрешили работать наравне с мужчинами. Мужчины, ничтоже сумняшеся, с удовольствием ухватились за эту идею. Зачем защищать жену? Что плохого, если она сама будет защищать себя? Она хочет этого. Черт возьми, на здоровье!
Предводительница суфражисток Эммелин Панкхерст
На
