One Direction. Кто мы такие - "One Direction"
Да и записывать альбом было невероятно интересно! Даже сами поездки в Лос-Анджелес и Швецию, особенно на Западное побережье Штатов. Мы все думали, что это шикарное место. Роскошные отели, огромные студии звукозаписи, знаменитые продюсеры… кажется, вот-вот — и проснешься. Если совсем честно, то мы немного, как бы это сказать, подискутировали с нашей компанией по поводу того, какие песни включать в альбом. У них были отличные от наших представления, но в итоге мы пришли к соглашению, разобрались, как будет лучше для всех.
Когда мы работали над пластинкой, то нас в буквальном смысле учили петь; у людей, с которыми мы сотрудничали, было очень четкое мнение о том, как что нужно делать. Теперь мы относимся к этому гораздо спокойнее, но они хотели, чтобы мы идеально произносили каждый звук. Иногда случалось так, что я спою какую-нибудь строчку: и в ноты попаду, и вообще звучит прекрасно, а они все равно: «Ты мог бы спеть это еще раз? Произнеси последнее слово почетче, мы хотим, чтобы все звучало идеально». Очень тонкая работа. Надо признать, что их метод сработал. Не все у нас получалось с первого раза, но мы учились у лучших мастеров своего дела. Мы неплохо поладили с сотрудниками студии, с кем-то даже подружились; но особенностей атмосферы не понимали, вели себя так, словно до сих пор участвуем в X-Factor.
Когда в сентябре 2011 года вышел наш первый сингл «What Makes You Beautiful», о группе уже говорили везде. Первый релиз стал для нас большим событием. Нужно было, чтобы песню полюбили, — и, признаться, я сильно нервничал.
Помню, как сказал одному из ребят (кажется, это был Луи): «Как-то не нравится мне это соло на ударных перед припевом… Звучит не так, как надо». Но продюсеры свое дело знали: песня, к нашему собственному удивлению, получилась мощная. Не могу передать, что мы чувствовали, когда она попала на первые строчки чартов. Но наслаждаться успехом было некогда: нас уже ждали другие дела. Наш первый хит приняли на ура, и нужно было наращивать темп.
Наш дебютный альбом «Up All Night» вышел в начале декабря, и даже при всей масштабной рекламной кампании вокруг него мы не ожидали, что он так выстрелит: второе место в Великобритании и первые строчки в семнадцати других странах! С ума сойти. Мы были совершенно сбиты с толку. Тогда часто случалось, что мы ехали куда-нибудь на гастроли или находились в студии, и тут раздавался телефонный звонок, и нам сообщали, что мы попали в топ в еще одной стране. Нас преследовала одна мысль: «Это что, происходит на самом деле?» Невероятное время.
Повторюсь: мы не успевали перевести дух, как надо было браться за что-то новое; переварить новости времени не было. Для начала мы отправились в свой первый индивидуальный тур по театрам Британии в поддержку альбома. Несмотря на все безумие, что царило в нашей жизни, мы не торопились выступать на огромных стадионах. Не пытались сразу отыграть на арене «О2», не думали, что если люди по трое суток стоят на улице, чтобы достать билет на наш концерт, то пришла пора бронировать Уэмбли. Нет, мы действовали иначе. Да, тогда мы пару раз выступили на крупных площадках, но все же в основном старались не торопить события и развиваться в своем темпе. Я часто напоминал парням: «Помните, о чем мы договорились? Нам нужно учиться, играть в небольших залах, пробивать себе путь с самого низа. Не надо прыгать через несколько ступенек сразу».
Например, как раз тогда, во время нашего первого сольного турне (на втором концерте), мы чудовищно профальшивили целый куплет «Gotta Be You», потому что не знали, как работать с напольными мониторами и внутриканальными наушниками. Это было просто кошмарно! КОШМАРНО! Боюсь представить, что о нас подумали зрители. Наверно, ни один из них с той поры нас не слушал. Мы выступили отвратительно. Мы были такими наивными, не понимали, что вообще происходит. А некоторые и сейчас не понимают! Но это был просто такой этап на пути обучения. Чтобы научиться делать что-то хорошо, нужно сначала ошибиться. Ничего не получается сразу безупречно, с наскока. И при всем этом мы чувствовали от публики такую потрясающую отдачу. Залы были небольшими, поэтому мы видели поклонников в упор. Я пытался петь, а они так оглушительно выкрикивали мое имя, что у меня болели уши… Прекрасные времена!
Мы постоянно были у всех на виду той зимой: турне прошло хорошо, альбом уверенно держал верхние позиции чартов. Это было странно. По-хорошему странно! Вскоре после Нового года нам предстояла поездка в Штаты. Мы взволнованно предвкушали путешествие. Надеялись, что, может, в Америке найдется пара ребят, которые слышали наши песни.
Мы приехали рекламировать наш альбом в США в феврале 2012-го; договор с американской звукозаписывающей компанией был подписан еще предыдущей осенью. Нас сразу посетила большая удача: предложили выступить на разогреве у Big Time Rush, у которых к тому времени уже было свое шоу, и они гремели на всю страну. Но мы совершенно не подозревали, какой прием будет ждать нас самих! Как-то по пути на интервью я спросил у Гарри: «Как думаешь, они вообще в курсе, кто мы такие?» Вот уж попал пальцем в небо…
Этот тур был совершенно крышесносным. Каждый раз мы приходили на концерт заранее, и все равно зал уже был заполнен людьми. Странно. Когда мы впервые выступали на разогреве у Big Time Rush, я волновался перед выходом на сцену: я был так называемым хайпменом — должен был стоять перед публикой и призывать всех петь вместе с нами. Но мне тогда казалось, что никто и песен-то наших не слышал, не то что знает слова. Как же я ошибался! Ко второй песне на первом же концерте стало очевидно, что зрители знают тексты всех песен! Я подошел к Зейну и спросил его: «Мне кажется, или эти ребята знают все наши песни? Что вообще происходит?» А потом, когда мы закончили, толпы поклонников устремились к выходу, чтобы пообщаться с нами. Это было какое-то волшебство. Нас это потрясло. Никто не ожидал такой реакции на нас в Штатах.
Сингл в Америке приняли неплохо, но настоящее безумие происходило в социальных сетях. Мы поняли, насколько велик интерес к нашей группе. Потом нас позвали на шоу Today в Нью-Йорке, очень популярное. Помню, что стояли ужасные холода, настоящие рождественские морозы. По радио мы услышали, что собирается целая толпа, чтобы посмотреть на нас. И я такой: «Отлично! А сколько? Неужели несколько сотен?» Видимо, у руководства была более точная информация, потому что в ответ они только улыбались и говорили: «Хм, Лиам, не совсем… Чуть больше». Но нам-то откуда было знать? Это же Нью-Йорк, а не Лондон! Мы прибыли на место, и когда попали на сцену, это было огромное потрясение: оказалось, что на улицу вышло десять тысяч человек!
Рокфеллер-плаза зажата на улице между огромными небоскребами. Очень живописное место. Со всех сторон развевались американские флаги. Мы смотрели на весь этот хаос и внезапно вспомнили, что находимся в Штатах. Так удивительно! Мы впервые появились на американском телевидении. Приехали на красном британском автобусе, чтобы выступить перед этой толпой. Позже мы узнали, что побили тогда рекорд. Если память мне не изменяет, установила его Леди Гага. Думаю, бессмысленно отрицать, что она — одна из величайших поп-икон современности, почти что Мадонна нашего поколения. Поэтому оказаться вровень со звездой такой величины было для нас невероятным достижением.
Наш альбом уже занимал первые строчки во многих странах, и поэтому всем было интересно, получится ли у нас прославиться и в Штатах тоже. Из-за всей шумихи вокруг нашей группы альбом вышел на неделю раньше, чем планировалось, но мы все равно не знали, как его примут. За несколько дней до этого мы встретились со звукозаписывающей компанией, и нам сказали: «Послушайте, ребята. Есть шанс, что вы стартуете на верхних позициях, но на этой неделе у вас есть серьезные конкуренты, и нам придется повысить ставки». Мы так и сделали — во много раз увеличили масштабы рекламной кампании. Помню, как до самого утра подписывал диски (пять тысяч штук!) и одновременно давал пресс-интервью.
