Семен Донченко - Флагман штурмовой авиации

Штурмовики набрали высоту. И вдруг над самолетом Пошивальникова образовались четыре шапки разрывов. Штурмовик сначала как-то неестественно задрал нос, затем резко вошел в отвесное пикирование. Лейтенант М. Коптев, чуть отставший от группы из-за перегрева мотора, увидел, как стремительно понесся к земле объятый пламенем штурмовик командира.

Весть о гибели Степана Демьяновича Пошивальникова потрясла всех в корпусе. Он был прирожденным асом, человеком большой души, отзывчивым и удивительно скромным, несмотря на то что грудь его украшали Звезда Героя Советского Союза, два ордена Красного Знамени, ордена Суворова, Александра Невского, Богдана Хмельницкого, Отечественной войны 1-й и 2-й степени. Из рассказов товарищей я узнал, что в начале войны, в боях под Киевом, сержант Пошивальников был тяжело ранен, врачи вынесли ему суровый приговор: к летной работе не годен. Но Степан возвратился в боевой строй и со временем стал выполнять очень сложные и ответственные задания командования полка, дивизии и корпуса.

Отправляя похоронку в Керчь матери Героя - Матрене Николаевне Пошивальниковой, мы понимали, сколь тяжело ее горе. Три сына было у Матрены Николаевны: один пропал без вести, второй погиб в Чехословакии, Степан был третьим...

Вот что написал мне в послевоенные годы Н. Мещеряков, бывший воздушный стрелок 144-го гвардейского штурмового авиаполка.

"...В грозном боевом небе все равны. Чины и звания на крыльях самолета не значатся, но был один человек, перед памятью которого я буду всегда склонять голову. Это мой командир эскадрильи Степан Демьянович Пошивальников - удивительно простой украинский парень, храбрый до безумия летчик, обретший крылья в знаменитой Качинской авиашколе. Поднимаясь в небо вместе с ним, я понял, что нет предела мужеству и героизму советского человека, когда он защищает от врагов святая святых - свою любимую Отчизну".

В подтверждение этой мысли приведу такой факт. ...В районе Кобыляны девятка "илов" во главе со старшим лейтенантом Н. Киртоком после уточнения задачи с КП корпуса сделала левый круг и изменила курс. Следовало найти район, где вражеские танки сосредоточивались на подходах к нашим позициям. Главное было сорвать их атаку, не допустить к окопавшейся пехоте и позициям артиллеристов.

Наблюдая воздушную сферу слева, ведущий обнаружил, что в боевом порядке идет... десятый "ил", кок {28}  винта его был окрашен в красный цвет. По рации старший лейтенант запросил незнакомца:

- "Горбатый" с красным носом, ты чей? Тот молчал. Старший лейтенант Кирток знал, что бывали случаи, когда летчики, оторвавшись от своих, примыкали к соседним группам для выполнения задания. Идет так идет...

Обнаружив танки и пехоту гитлеровцев, "ильюшины" сделали семь заходов и сожгли три "коробки".

Как смерч носился "красноносый" над полем боя. Смело, даже рискованно атаковал цели. В огненной круговерти никто не увидел, что послужило причиной решения экипажа послать штурмовик в скопление "тигров" и бронетранспортеров. Там, где упала машина, вырос огромный столб пламени...

Первым па аэродром сел старший лейтенант Кирток, за ним - Пушкин, Маркушин, Драченко, Полукаров, Гайдаш, Григоренко...

Доложив генералу Рязанову о результатах боя, ведущий рассказал о гибели незнакомца.

Как потом выяснилось, десятым в группе оказался командир 8-й гвардейской авиадивизии подполковник Алексей Степанович Фетисов, вылетевший для контроля действий штурмовиков. Геройски погиб и его воздушный стрелок старшина Л. Соленко.

На очередном сборе командиров дивизий и полков Василий Георгиевич вынужден был напомнить об оправданности и разумности риска. "Самим уточнять обстановку и контролировать инкогнито своих подчиненных, думаю, не стоит..." - сказал он.

18 августа 1944 года наши войска овладели Сандомиром - важным опорным пунктом на левом берегу Вислы. В ознаменование этого события многие части и соединения - наземные и воздушные - стали именоваться "Сандомирскими".

Этого звания были удостоены 141-й и 142-й гвардейские штурмовые авиационные полки, а также гвардейские истребительные - 152-й и 153-й.

Гитлеровцы сделали еще одну отчаянную попытку ликвидировать плацдармы в районе Баранув, Магнушев, оттеснить наши войска, бросив в бой несколько танковых групп, в составе которых были хваленые "королевские тигры". Уверенные в их неуязвимости, фашисты считали, что эти машины помогут создать в войне перелом, окажут неотразимое психологическое воздействие на наших воинов.

Но, как показали события, "титулованные" машины горели не хуже обычных. Позже один из "королевских тигров" "украсил" Выставку трофейного оружия в Москве, в Центральном парке культуры и отдыха имени М. Горького.

Исходя из сложившейся обстановки, командир корпуса ввел в действие против гитлеровцев 108 "ильюшиных". Штурмовая группа действовала под прикрытием 24 истребителей. Объединенными силами руководил командир 155-го гвардейского авиаполка подполковник Г. Чернецов.

Достигнув цели, первая группа "илов" сбросила дымовые бомбы, и экипажи произвели атаку.

20 танков, 6 бронетранспортеров и более 30 машин с пехотой - такова была плата гитлеровцев за еще одну попытку проверить наши войска на прочность на одном из участков плацдарма.

Эффективно действовали и штурмовики из 140-го гвардейского авиаполка. Девять экипажей под командованием капитана А. Девятьярова при подходе к населенному пункту Лисув получили уточненную задачу. По радио генерал Рязанов передал ведущему, что южная и восточная окраина Лисува занята нашими частями, а северная и западная - в руках у противника.

Помню напутствие комкора.

- Заходи курсом триста двадцать градусов и атакуй противника. Смотри внимательно, действуй там аккуратно...

Летчики группы бомбили и расстреливали неприятеля буквально в нескольких метрах от позиций нашей пехоты, проходили прямо над ее головой.

...Наступило длительное ненастье. В небе клубились дождевые тучи, землю то и дело окутывали туманы.

Несмотря па сложные погодные условия, корпус вел разведку, прикрывал войска от нападения с воздуха и наносил удары по живой силе противника, его технике и транспортным средствам, препятствуя подтягиванию резервов к фронту, затрудняя перегруппировку войск.

Боевой вылет, о котором пойдет речь, во всей деятельности корпуса считаю одним из самых уникальных. Дело в том, что противник на станции близ Кельце скопил огромное количество эшелонов с боевой техникой, боеприпасами, горючим. Любой ценой нужно было вывести из строя станцию, уничтожить все, что сюда подтянул противник.

...День был на исходе, когда посыльный срочно вызвал в штаб капитана М. Одинцова, штурмана 155-го гвардейского авиаполка. Доложив о прибытии, он подошел к столу, за которым над картой склонился подполковник Г. Чернецов.