Михаил Брагин - От Москвы до Берлина (Статьи и очерки военного корреспондента)

* * *

Утро 13 января было позднее. После долгой ночи медленно светало. Тысячи орудий ударили раскалённым дробящим металлом по укреплениям врага. Дым артиллерийской стрельбы поплыл над передним краем.

Вскоре капризные ветры Балтийского моря пригнали туман. Сливаясь с дымом, он становился всё плотнее, опускался всё ниже и вскоре закрыл землю. Генерал-полковник Крылов находился в 800 метрах от переднего края противника, в расположении батальона своей пехоты. Он видел, как она рядом с танками быстро и решительно поднялась в атаку и скрылась в тумане. Оттуда из мглы доносилась непрерывная стрельба пулемётов и автоматов и глухие мягкие удары танковых пушек, звук которых скрадывали башни. Потом по радио в блиндаж генерала начали поступать донесения наших танкистов: "видимость 500 метров", "видимость 300 метров", "видимость 200 метров" и, наконец, "ведём огонь в упор".

В тумане невозможны были действия нашей авиации. Она не могла появиться над полем боя и оказать помощь бросившейся в атаку пехоте. Все задачи разрушения укреплений, подавления и уничтожения техники и живой силы врага легли на артиллерию. Она вела массированный огонь по пристрелянным заранее объектам, но видимость всё ухудшалась, и артиллерия лишилась наблюдения.

Наступление развернулось в невыгодных для 3-го Белорусского фронта условиях. Прервать начавшееся наступление обычно трудно, но возможно. Сейчас нельзя было этого делать, потому что далеко от Восточной Пруссии, на юге Польши, у Сандомира, уже сражались войска маршала Конева. Со дня на день должны были перейти в наступление войска маршалов Рокоссовского и Жукова, гигантское стратегическое наступление развёртывалось на всём советско-германском фронте от Балтики до Будапешта, и войска генерала армии Черняховского даже в ухудшившихся условиях выполняли свой долг.

В первые же дни сказалась мощность немецких укреплений и особенно их массовость. Борьба за траншеи, за группы дотов, за населённые пункты, имения, хутора, отдельные дома и каменные сараи потребовала своеобразной тактики. Надо было децентрализовать силы, что усложняло управление ими, и без того трудное в сплошном тумане. Штабы дивизий максимально при близились к войскам. Решающую роль стали играть мелкие комбинированные штурмовые группы. В тумане наши бойцы и офицеры стремительно сближались с врагом, прорывались через пристрелянные рубежи, и на гигантском поле сражения шумел кровавый рукопашный бой.

В первый день войска овладели только тремя траншеями, продвинулись всего на полтора километра. Во второй день войска усилили натиск; но и немцы ввели в бой танки и десятки раз бросались в контратаки. Их удары отразили полки наших тяжёлых танков, самоходных орудий и бригады истребительной противотанковой артиллерии. Наша пехота, прикрытая ими, не только не дрогнула, не остановилась, а продолжала наступление; она продвинулась на два с половиной километра. Третий день продолжалось наступление при непрерывных контратаках врага, четвёртый день продолжался героический шгурм; войска генерал-полковника Крылова преодолели 10, 20, 30, 41-ю траншею. Первая половина укреплений была прорвана, наступление продолжалось. В прорыве современной обороны важен не только самый факт продвижения вперёд, но и темп, которым оно совершается, темп, определяющий характер и успех операции. Либо это быстро совершённый прорыв с выходом в глубину обороны противника подвижных соединений, прежде всего танковых, которые не дают отходящему противнику возможности закрепиться на последующих рубежах, громят подходящие резервы, гонят войска противника к катастрофе, либо это медленнное прогрызание, трудное, кровопролитное, при котором выгоды остаются на стороне обороняющегося противника. Он последовательно отходит на заранее подготовленный рубеж, перед каждым из них наступающий должен начинать всё сначала, к противнику подходят резервы, он ими контратакует, останавливает наступающего, и возникает опасность "затухания" наступательной операции. Прорыв с "прогрызанием", как он ни труден, бывает неизбежен; важно, чтобы он совершился возможно быстрее.

Чтобы этого добиться, в наступление было двинуго танковое соединение генерала Бурдейного, но противник ещё имел танки и артиллерию, и наши танкисты несли потери. За пять дней боёв было пройдено 20 километров.

В другой операции эти 20 километров означали бы прорыв всей тактической глубины обороны и выход на оперативный простор. Но в том-то и дело, что здесь, на Кёнигсбергском направлении, за тактической зоной не было оперативного простора. Преодолев одну полосу сопротивления, пройдя 41 траншею, надо было начинать всё сначала. Укрепления тянулись до Кёнигсберга и далее до Вислы, а в районе Кенигсберга ещё усиливались.

В глубоком раздумье сидел над картой генерал армии Черняховский, его военное чутьё и опыт подсказывали, что в сражении кажущаяся иногда безвыходность положения обманчива. Если наступление не дало решительных результатов там, где их ожидали, это ещё не значит, что затраченные усилия пропали даром. Тяжкие удары войск 3-го Белорусского фронта не могли не потрясти даже такую оборону, как немецкая оборона в Восточной Пруссии. Эти удары вели к успеху, но для его развития надо было найти новые пути. Действительно, соединение генерал-полковника Крылова, вклинившись на 20 километров в расположение противника, обнажило его фланг севернее полосы своего наступления. Генерал, командовавший соединением правее войск Крылова, доложил, что сопротивление противника слабеет. Напрашивалось решение развивать наступление на новом направлении. Это означало сильное изменение плана операции. Танковые соединения Буткова и Бурдейного должны были теперь наступать не на запад, а сначала на север, нанести удар по обнажившемуся флангу и уже в глубине обороны противника поворачивать на направление главного удара, вдоль Кенигсбергского шоссе. Сумеют ли танкисты в этой крайне насыщенной обороне добыть себе свободу манёвра, или им придётся так же шаг за шагом преодолевать укрепления?

Танкисты должны были решить успех, и командующий фронтом, сам в недавнем прошлом танкист, поставил им трудную, ответственную задачу. Соединение генерала Буткова развернулось и смело устремилось на север. Танкисты ударом во фланг смяли немецкие войска и, не задерживаясь, резко повернули на юго-запад. Они обошли сильнейшие очаги немецкой обороны, прорвались в первый же день наступления на 40 километров в глубину, форсировали реку Инстер и вышли западнее Инстербурга. В ту же ночь генерал Бурдейный вывел свои танки из боевых порядков пехоты, оторвался от противника и, совершив тяжёлый ночной марш, устремился за соединением Буткова. Вот где сказался неоценимый опыт Великой Отечественной войны. Более трёх лет генералы Бутков и Бурдейный водили свои соединения в рейды по глубоким тылам против ника. Много раз они с боем входили в прорыв и вели тяжёлые бои в глубине немецкой обороны. Борьба, когда вокруг, всюду и всегда враг, стала привычной стихией для наших танковых соединений. В Восточной Пруссии, где на каждом километре препятствие, где реки и каналы задерживали движение, где, используя сеть дорог, враг мог появиться отовсюду, наши танкисты доказали, что танковый удар и манёвр возможны в самых сложных условиях. Бои пехоты ещё шли под Гумбинненом, а танкисты были уже западнее Инстербурга. Танкисты перерезали дорогу на Кенигсберг и нанесли удары, от которых затрещала немецкая оборона. Пал Гумбиннен, вслед за ним Инстербург. Танкисты добыли и вернули наступлению необходимый темп и сокрушительный характер боёв на окружение и уничтожение. Развивая успех, танковые соединения Буткова и Бурдейного вместе с подошедшей (пехотой устремились дальше и обошли Кенигсберг с северо-запада и юго-запада. Как ни велик был успех 3-го Белорусского фронта, он ещё не означал победы в Восточной Пруссии Крепость Кенигсберг и укреплённый район вокруг неё могли ещё долго сопротивляться, получая подкрепления из Померании по автостраде Эльбинг Кенигсберг, из Данцига по косе и морем. Вся территория в Восточной Пруссии южнее Кенигсберга и до Вислы, особенно в районе Мазурских озёр и привислинских крепостей была сильно укреплена. Восточно-прусская группировка могла уйти за Вислу и там, опираясь на цепь крепостей, на такую преграду, как Висла, организовать вместе с частями, подошедшими из Померании, новый мощный рубеж обороны.