Алексей Пензенский - Нострадамус

В Страстную пятницу, 4 апреля 1561 года, после церковной службы толпа из примерно 500 крестьян-католиков, вооруженная палками, ворвалась на улицы Салона. Ее возглавлял фанатично настроенный францисканский проповедник, считавший Нострадамуса одним из главных лютеран.[104] Толпа имела целью окончательно решить религиозный вопрос в отдельно взятом городе, и Нострадамус счел за благо бежать в Авиньон, подобно многим горожанам, заподозренным в симпатии к еретикам. В этом городе он провел два с лишним месяца, пока губернатор Прованса Клод Савойский, граф де Танд, не восстановил порядок в Салоне и его окрестностях. Нострадамус даже арендовал на год дом в Авиньоне, в приходе Сент-Агриколь (аренда обошлась ему в 18 золотых экю-пистолей, 12 из которых получил нотариус).

Очевидно, он планировал переселиться в этот город, но передумал.

В письме от 15 июля 1561 года, адресованном Лоренцу Тюббе, своему немецкому другу и клиенту, он сообщает обстоятельства очередного погрома, учиненного «бушлатами»: «В этом городе (Салоне. – А.П.), как и везде, среди знати назревают ненависть и споры из-за религии; неистовство начинает расти как среди тех, кто защищает папистскую традицию – то есть в массах, особенно среди простых людей, – так и среди тех, кто выражает учение истинного благочестия. Некий францисканец, весьма красноречивый на проповеднической кафедре, постоянно вдохновляет народ против лютеран, также подталкивая его к насилию и даже побуждая ко всеобщей резне. Что почти и произошло на Страстной пятнице; пять сотен людей, вооруженных железными палками, бросились вон из церкви подобно фанатикам. Среди лютеран они называли Нострадамуса. Почти все подозреваемые бежали. Что касается меня, то я, испуганный этой сильной яростью, уехал в Авиньон. Иными словами, чтобы избежать ярости сорвавшейся с привязи толпы, я отсутствовал в моем доме в течение более чем двух месяцев».[105] Стоит обратить внимание на слова об «учении истинного благочестия» – Нострадамус уже не в первый раз высказал свое сочувствие к протестантам.

16 декабря, когда очередной альманах появился на книжном рынке, губернатор Прованса Клод Савойский, граф де Танд, проезжая через Салон, увез с собой Нострадамуса и фактически пленил его в своем замке. Вот что он писал королю, ссылаясь на его приказ от 23 ноября того же года: «Что касается Нострадамуса, то я приказал его схватить и забрал с собой, запретив ему писать альманахи и предсказания, что он мне и пообещал. Соблаговолите дать мне распоряжение сделать с ним то, что Вам заблагорассудится».[106] Неизвестно, что ответил Карл IX, но, судя по тому, что Нострадамус остался жив и продолжил свои публикации, ответ короля был не таким уж суровым.[107] Создается впечатление, что граф, задержав астролога в своем роскошном замке, хотел по приказу короля оградить его от какой-то гораздо более серьезной опасности.

В Эксе, где господствовала католическая партия, в день Пятидесятницы 25 мая 1561 года консулом был избран дворянин Дюран де Понтев, сеньор де Флассан, усиливший преследование гугенотов. Собравшись в Риезе, последние делегировали адвоката Мютони к королю и королеве и добились отправки в Прованс следственной комиссии. Эта комиссия, возглавленная графом Антуаном де Крюссолем, прибыла в провинцию зимой 1561/62 года. Крюссоль посетил ряд провансальских городов и встретился с местными протестантами, папским легатом и губернатором де Тандом, который предоставил в его распоряжение несколько сотен солдат. Во главе большого отряда Крюссоль подошел к Эксу, где упомянутый Флассан препятствовал местному парламенту зарегистрировать эдикт 17 января о религиозной терпимости и даже отказался открыть городские ворота королевским дознавателям. Под угрозой воинства Крюссоля, стоявшего лагерем в Мариньяне на подходе к Эксу, парламент сместил Флассана и открыл ворота города; 10 февраля эдикт был зарегистрирован.

Флассан со своими наиболее горячими сторонниками бежал на восток, через Трец, Турв и Бриньоль, по пути истребляя протестантов и поднимая католиков на восстание. Крюссоль оставил в Эксе гарнизон в несколько сот солдат под командованием салонца Антуана Марка, дальнего родственника Нострадамуса, симпатизировавшего протестантам, после чего осадил Баржоль, где окопался Флассан и его единомышленники. Мирные переговоры провалились, и 6 марта 1562 года Баржоль был взят штурмом. Взятие города сопровождалось избиением католиков, что стало поводом для дальнейшего объединения папистов. Во время этих событий арлезианец Жан де Кинкеран по прозвищу Вентабрен собирал в Камарге войска и лошадей, чтобы прийти на помощь осажденному Баржолю, но его помощь опоздала. Флассану удалось бежать.

Об этом периоде Религиозных войн до наших дней дошел анекдот, связанный с Нострадамусом. Оказавшись проездом в Салоне, Крюссоль якобы обратился к пророку с вопросом о шансах на успех своей миссии. Нострадамус оказался в трудном положении, так как любой прогноз мог обернуться против него. В итоге он сказал своему высокопоставленному клиенту, что тот «оставит деревья отягченными новыми плодами». Прогнав непримиримых католиков из Экса, Крюссоль настиг их в Баржоле, где и развесил пленных папистов по окрестным деревьям. Эти-то «новые плоды» и имел в виду Нострадамус, согласно легенде – впрочем, она была опубликована впервые лишь в 1712 году.

В феврале—марте Нострадамус снова находился в Авиньоне, а 12 марта отправился домой, в Салон. В нотариальных архивах города обнаружен интересный и весьма важный документ – акт, датированный 18 марта 1562 года и составленный нотариусом Нострадамуса, мэтром Жозефом Роше. Из текста следует, что Нострадамус собирался отправиться в опасную поездку. При этом он не сообщал, куда собирается, и не знал, вернется ли он. Нострадамус написал фразу длиной в одну строку на листе пергамента, затем разрезал его пополам и вручил половину нотариусу. Затем он вновь разрезал пополам свою часть и отдал половину ее своему брату Жану Нотрдаму, прокурору Экса, а другую половину – своей жене Анне Понсар. Если Нострадамус не вернется из поездки, гласит документ, его супруга попросит деверя взять свою четверть пергамента; затем оба отправятся к нотариусу, который, сложив три фрагмента пергамента, восстановит целый лист. Если три куска совпадут, нотариус вручит Анне Понсар некую сумму в золотых монетах, оставленную Нострадамусом. В заявлении не сообщаются ни размер суммы, ни место ее хранения. Скорее всего, нотариус получил от Нострадамуса запечатанное письмо, содержавшее сведения о тайнике, где было оставлено золото для его жены. Нотариус должен был вскрыть это секретное письмо только в том случае, если у него в руках будет полный пергамент.