Елена Шишкина - Русский Нострадамус. Легендарные пророчества и предсказания

Похоронив второго мужа, решила она вернуться в Киев, к отцу, но сын уговорил ее остаться и помогать ему в управлении государством. И такое он имел к ней уважение, что до самой смерти не только слушал ее мудрые советы, но и рядом с его печатью на государственных бумагах всегда стояла подпись матери.

Сказ о Марфе-посаднице

Была на Руси одна сановная жена. Имя ей было Марфа. Роду и племени была боярского. Тот род славился богатством и знатностью. Два мужа у той боярыни было, один за другим. И прижила Марфа троих сыновей от мужа первого и мужа второго.

Первого мужа не помнит никто. Знают только, что жил он недолго и быстро скончался. Осталось ей в наследство большое богатство и много хороших земель. Недолго горевала вдова и вскорости снова вышла замуж. Второй муж тоже был знатным и именитым боярином и владел землями Новгородскими. Широки были земли, за день не объедешь, за неделю не обойдешь. Верой и правдой служил тот боярин князю Московскому, за что пожаловал его князь великой честью — сделал посадником в Новгороде Великом, потому как более других доверял этому честному мужу и знал, что будет он исправно и верно выполнять его княжью волю. Посадников новгородцы уважали не менее священников, потому и жен величали по чину мужа — посадницами. Так и стала наша боярыня Марфой-посадницей.

Но недолго и это счастье длилось. И второго мужа схоронила боярыня-горемыка. Поплакали с нею новгородцы и, помня о добрых деяниях ее мужа, попросили князя Московского оставить Марфу в мужних чинах. Не раз они пожалел и о том после. Показала себя боярыня — открыла истинное лицо свое. Стала она править самовластно и своими землями, и мужниными. Круто повела правление посадница новгородская, безжалостно мучила непосильными работами, душила непосильными податями. Разорила она дотла своих людей. Стали жить они в голоде и холоде, но жаловаться не смели, боясь гнева грозной Марфы. Крут был норов у боярыни: и дружинников своих посылала наказывать ослушников, и сама не брезговала пороть провинившихся людей. В подвалах у нее немало закованных в кандалы людей безвинно страдало. Сама же она жила в сытости и довольстве, сундуки ее от золота ломились, закрома были полны и хлеба, и птицы, и мяса. Мехами зверей, что добывали ей охотники, можно было выстелить дорогу от земли до неба — так богаты зверем разным были леса ее. И все ей было мало. Прикупала она окрестные земли, а на тех, кто не продавал, напускала своих дружинников и отнимала силой. И так богата стала Марфа, что могла сравниться с самим церковным владыкой Новгородским да монастырями Божьими. И жить бы ей, да радоваться, но грызла ее жадное сердце неуемная гордыня.

Правила боярыня на землях своих, как князь. И власть имела великую. Сама стала суд вершить и решать, кого одарить, кого лишить чести, имущества или самоей жизни. С дворянами была она ласкова, если потакали ей, коли нет — высылала их из пределов своей вотчины. Люд простой вовсе не жалела, предавала казни и правого и виновного, не разбираясь. И довела она людей до того, что подняли они против нее мятеж и сгоряча погубили двух ее сыновей. Не то от горя, не то от злобы, что ей поперечили, обезумела Марфа и повелела предать огню много деревень, не жалея ни стариков, ни детей малых.

После того случая ее стали еще пуще бояться и ненавидеть. А она все не могла натешить свою гордыню и насытить злобу. Позавидовала Марфа власти княжеской. Захотелось ей заполучить все земли Новгородские. Чтобы править уже не по-посадски, а по-княжески, и власть вершить, и собственные законы учредить. И вот что она удумала: собрала бояр, тех, кто поподлее был, сребролюбцев, не чуравшихся ни предательства, ни крамолы, ни беззакония, и подбила их против князя Московского зло задумать — князю Литовскому поклониться. Да только не отдать тому князю землю Новгородскую, а выйти за него замуж и вместе с ним править землею Новгородской и землею Литовской.

Князь Литовский рад был землю русскую себе взять. Он и сам давно искал лазейку, как проникнуть в Россию и отрезать себе кусок ее земли. С радостью согласился он обвенчаться с Марфой. И вышло бы по их воле, но прознал о том князь Московский Иван, осерчал на предательницу-боярыню и литовского хитреца. Собрал он против них войско и одолел врагов. Не позволил сделать землю русскую литовской вотчиной. Князя Литовского прогнал долой, саму же Марфу и сына ее взял в плен и увез в Москву, лишив и чести, и имения. Земли ее в свою казну отписал. Сына Марфы казнил, отрубив буйную голову. Марфа-посадница сгинула, только никто не знает, как. Ходили слухи, что была боярыня злой ведьмой, — оттого, мол, ей удалось так долго беззакония чинить, — и унеслась она с Красной площади на черном помеле. Но поговаривали, что помог ей бежать думный дьяк, прельстившийся ее посулами хорошей награды.

Сказ о кладах Стеньки Разина

Нет на Руси человека, который не слышал бы про разбойного атамана Степана Разина. Про подвиги его много рассказывают и худого и славного. А те, кто вместе с ним по морям ходил, говорят, что был Стенька не простым человеком, а самым настоящим чародеем. Вот об этом и будет рассказ.

Немногие знают, что до Разина на Волге разбойничал атаман Ураков. В его-то ватагу и попал Стенька. Было тогда ему от роду всего пятнадцать лет, и атаман назначил его кашеваром. Казаки остались довольны новым поваренком: масла в кашу он не жалел, в щи мясо клал щедро. А вот с Ураковым Степан не поладил, и вовсе не из-за готовки.

Идет как-то судно купеческое. Ураков решил его остановить и ограбить. Но не успел отдать приказ своим удальцам, как Стенька стал кричать: «Брось, не стоит — не будет добычи!» Идет другое. Стенька опять останавливает казаков: мол, и это судно бедное. Осерчал атаман и выстрелил в кошевара из порохового пистолета, а Степан даже не пошатнулся. Вынул пулю и назад отдает Уракову, а сам поднял разряженный пистолет и прицелился в атамана. Тот со страху упал замертво, а вся его шайка бросилась бежать кто куда, потому как такого чуда им видать не приходилось. Слух о том, что паренек-кашевар разряженным пистолетом убил страшного разбойника, быстро разнесся по всей Волге и по всему Дону. Стали к Степану приходить разные люди, и скоро собралось их целое войско. Разина объявили атаманом, и стал он со своей ватагой разбойничать и вольничать. Царские, купеческие ли суда идут — не разбирая со всех снимал немалую дань, а тех, кто отказывался, — убивал, а корабли забирал для своих разбойников. Дошли его вольности до даря. Осерчал государь и прислал разбойному атаману строгий спрос: «Как ты, Стенька, смеешь мои караваны грабить?» Хитрый атаман на то ему ответил, что по серости и безграмотности не различает, где царевы суда, а где купеческие. Тогда царь повелел на своих судах выбивать гербы. И Стенька долго царевы караваны пропускал невредимыми. Купцы скоро догадались, как от разбойников защититься, и тоже стали на своих судах выбивать царевы гербы. Стенька разгадал их хитрость и опять принялся грабить всех без разбору. И ничего не боялся Разин — ни царева войска, ни Божьего гнева. Казаки, видя, что он ни пули не боится, ни клинка, ни пики, в огне не горит, в воде не тонет, смекнули, что атаман с малых лет продал душу нечистому, и стали его еще пуще бояться и слушаться. Сотоварищи его рассказывали, что Стенька и в воздух умел подниматься, и глаза людям отводить. Бывало; посадят его в острог, а он возьмет уголь, нарисует на столе лодку, плеснет на картинку водой и уже плывет в той лодке по реке, весело созывая товарищей.