Александр Романов - Книга воспоминаний

Вильгельм II и Великий Князь Николай Николаевич подписались бы обеими руками под этим мнением Витте. Оба подпали под обаяние Царя и оба за это поплатились.

11 июля 1905 года Император Николай II пригласил Германского Императора к завтраку на борту Императорской яхты «Полярная Звезда», которая стояла в Бьерке. Кузен Вилли решил соединить приятное с полезным и захватил с собою подробно разработанный проект русско-германского союза. Но, бросив взгляд на этот серьезный документ, Государь смутился.

— Если ты интересуешься моим мнением, — сказал Вильгельм: — то должен тебе сказать, что это очень высокая политика. Этот акт принесет благо не только нашим странам, но и всему миру.

— Да, это очень хороший проект, — вежливо согласился хозяин.

— Ты подпишешь его, Никки?

— Я подумаю. Оставь мне его. Я, конечно, должен буду показать его моему министру иностранных дел.

— Слушай, Никки, — начал Вильгельм II, и Государь опустил голову. Красноречие Вильгельма пользовалось здравой известностью. Государь опробовал переменить тему разговора. Эффекта не последовало. Потсдамский оратор произнес блестящую речь, после которой оставалось или же высказаться о договоре отрицательно или же подписать договор. Вежливость Николая II превозмогла в нем стремлению подражать во всем отцу, он протянул руку за пером.

— Вот и прекрасно, — обрадовался Вильгельм II. — Еще одна маленькая формальность, и величайший в истории договор будет реальностью. Но кто засвидетельствует твою подпись? Кто-нибудь из твоих министров есть на борту?

— Я попрошу завтра это сделать министра иностранных дел графа Ламздорфа.

— Но, если я не ошибаюсь, я видел по дороге в твой кабинет морского министра, адмирала Бирилева?

— Да, он тут, но я предпочел бы подпись Ламздорфа.

Последовал новый взрыв красноречия Вильгельма. II, и адмирала Бирилева вызвали в кабинет. Николай II был настолько уверен, что аннулирует этот импровизированный договор, как только вернется в Царское Село, что даже не разрешил морскому министру ознакомиться с содержанием документа.

— Адмирал, — сказал, краснея Царь: — вы мне верите?

— Ваше Величество, можете быть уверенным, что я сделаю все для престола, и родины.

— Хорошо. Тогда скрепите вашей подписью этот документ. Я не могу сам дать его для ознакомления. На это у меня есть свои причины.

Адмирал Бирилев поклонился и скрепил Бьеркский договор.

А потом в Берлин, была отправлена нота, в которой указывалось, что, в силу договоров, заключенных до сего времени с Францией, Россия не могла вступить в какие-либо новые договорные отношения с Германией. Император Вильгельм рвал и метал по адресу вероломства русского Царя и поклялся не верить ему впредь.

Можно с уверенностью сказать, что своевременный обмен телеграммами между обоими царственными кузенами в июле 1914 года предотвратил бы мировую войну, не будь у Вильгельма II на душе того запаса горечи, которая накопилась у него за эти девять лет.

Эпизод вынужденной отставки Великого Князя Николая Николаевича, также весьма характерен. В начале войны Царь не хотел вверить верховное командование русской армией дяде Николаю, прекрасно сознавая, что его военный дилетантизм быстро поблекнет пред военным гением Людендорфа и Макензена. Стремительное отступление русских войск летом 1915 года, которым мы были обязаны ошибкам верховного командования, требовало немедленной перемены в Ставке, так как необходимо было возможно скорее восстановить пошатнувшееся доверие пятнадцати миллионов русских солдат. Николай II старался вызвать Великого Князя Николая Николаевича на добровольный отказ от Верховного командования, но его намеки и учтивость не были поняты. Тогда 23 августа 1915 года Царь подписал приказ об отставке Великого Князя и о принятии на себя Верховного командования русской армией.

Личность Распутина захватила воображение всего цивилизованного мира. Серьезные историки и легковерные романисты посвятили тома описаниям той роли, которую сыграл в гибели России этот неграмотный мужик.

Правда о Распутине — достаточно проста. Секрет его могущества заключался в одной черте характера Государя, которая накладывала на него печать столь же неизгладимую, как и его учтивость.

Царь был идеальным мужем и любящим отцом. Он хотел иметь сына. От его брака с принцессой Алисой Гессен-Дармштадской у него родились в течение семи лет четыре дочери. Это угнетало его. Он почти что упрекал меня за то, что у меня в тот же промежуток времени родилось пятеро сыновей. Как это ни покажется малоправдоподобным, но мои отношения с Императрицей были далеки от сердечности по причине той же разницы пола наших детей!

Однажды во дворце появился таинственный господин — доктор Филипп из Парижа. Он был представлен Царской чете черногорками — Великими Княгинями Милицей и Анастасией Николаевными. Французский посланник предостерегал русское правительство против этого вкрадчивого иностранца, но Царь и Царица придерживались другого мнения. Люди, которые хотят быть обманутыми, попадают впросак. Псевдонаучное красноречие д-ра Филиппа достигло цели.

Он утверждал, что обладает силой внушения, которая может оказать влияние на пол развивающегося в утробе матери ребенка. Он не прописывал никаких лекарств, которые могли бы быть проверены придворными медиками. Секрет его искусства, заключался в сериях гипнотических пассов. После двух месяцев лечения, он объявил, что Императрица находится в ожидании ребенка. Все придворные празднества были отменены. Европейские газеты писали о приближении великого события в семье русского Царя. Прошло шесть месяцев. Императрица вдруг заболела острым нервным расстройством и, несмотря на упорные протесты д-ра Филиппа, к постели больной были приглашены врачи. Они быстро и решительно постановили диагноз; они не нашли и следов беременности у Александры Федоровны. Доктор Филипп уложил свои чемоданы и ухал в Париж.

Прошло два года и 30 июля 1904 г. Императрица разрешилась от бремени долгожданным сыном.

Трех лет от роду, играя в парке, Цесаревич Алексей упал и получил ранение, вызвавшее кровотечение. Вызвали придворного хирурга, который применил все известные медицине средства для того, чтобы остановить кровотечение, но они не дали результата. Царица упала в обморок. Ей не нужно было слышать мнения специалистов, чтобы знать, что означало это кровотечение: это была ужасная гемофилия — наследственная болезнь мужского поколения её рода в течение трех столетий. Здоровая кровь Романовых не могла победить больной крови Гессен-Дармштадтских, и невинный ребенок должен был страдать от той небрежности, которую проявил русский двор в выборе невесты Николая II.