Марина Раскова - Записки штурмана

ДО СКОРОГО РАДОСТНОГО СВИДАНИЯ!

3 октября 1938 г.»

На душе становится радостно.

Меня знакомят с людьми, пришедшими нам на помощь. Но их так много, что я не могу сразу запомнить все фамилии. Меня наперебой расспрашивают, видела ли я зверей в тайге? Девушки рассказывают, что их навещали медведи.

Но доктор Тихонов решает, что слишком много впечатлений для одного дня, и прогоняет меня спать. Одетая во все чистое и сухое, утолив голод, — в первый раз за столько времени, — попив горячего чая, я залезаю внутрь фюзеляжа, ложусь на мягкий шелковый парашют и пытаюсь заснуть. Но как заснуть, когда находишься в таком веселом лагере. Отовсюду раздаются молодые, звонкие голоса. Слышу голос доктора: «Не мешайте ей спать, не смейте лезть в кабину!» Милый доктор!

Но все-таки каждую минуту в отверстие кабины просовывается то одна, то другая голова. Я уже начинаю их различать. Каждая голова спрашивает:

— Ты еще не спишь?

— Мы так и знали, что ты придешь.

А сверху кто-то вторит:

— Здорово, хорошо получилось!

Все это развлекает меня. Сон не идет. Меня глубоко трогает и волнует внимание товарищей, за несколько часов ставших мне близкими друзьями. Я чувствую небывалую теплоту, меня согревает эта трогательная забота.

Доносится вкусный запах жареного. Различаю голос лейтенанта Олянишина, предлагающего всем пристроиться к омлету. Снова веселая возня. Потом начинается серьезный разговор. Кто-то говорит:

— Маринка пришла, завтра тронемся в путь.

Ему отвечает тихий голос:

— Да, но нужно позаботиться о носилках для Маринки. Ей нельзя итти пешком.

Я кричу из фюзеляжа:

— Нет, пойду пешком!

Моментально в кабину свешивается голова доктора:

— Я вам велел спать, и вы обязаны мне подчиниться. Мы вас завтра понесем на носилках, — и голос доктора угасает в темноте.

Потом я слышу, как размещаются ребята. Одни — в кабине, другие — снаружи. Кто-то кричит:

— Я полезу спать в штурманскую рубку!

Тут я с особой нежностью вспоминаю свою штурманскую кабину и думаю: «Как хорошо, что она цела».

Несколько человек ложится спать на бензиновых баках. Мне скучно, я прошу Валю и Полину притти ко мне. Валя ложится рядом со мной, я крепко ее обнимаю. Впервые за столько дней я окружена людьми. Полина устраивается у нас в ногах. Наступает тишина.

Но мне не спится. После свежих ночей в тайге мне душно в кабине, не видно звезд.

Шопотом спрашиваю Валю:

— Ты спишь?

— Нет, не сплю. Как я рада, что ты пришла!

Мы начинаем вполголоса разговаривать. Скоро к нам подползает Полина, которая тоже не может заснуть от избытка чувств. Валя говорит:

— А ты знаешь, Маринка, какие у нас были веселые номера. Вслед за мешками с продуктами, за листовками и письмами к нам свалились с самолетов парашютисты. Сначала двое. Один приземлился поближе к самолету, другой подальше. Полина бежит к тому, который подальше. Это был капитан Полежай. Он совершил к нам 301 парашютный прыжок. Перед тем, как прыгнуть с парашютом, он готовил торжественную речь: «Дорогие товарищи! Выполняя задание партии и правительства, я, капитан Полежай…» и т. д. А наша Полина тоже собиралась встретить его речью; она хотела сказать: «Дорогие товарищи! От имени экипажа самолета «Родина» разрешите поблагодарить…» И вот два капитана встретились на болоте. И, представь себе, никаких речей не получилось. Они сперва растерялись, потом обнялись, потом стали целоваться и… плакать…

Мы смеемся. Полина тоже смеется.

— Ты про меня рассказываешь, — говорит она Вале, — а я вот про тебя расскажу.

— О чем же ты расскажешь, чижик?

— А как ты гостей приглашала. Знаешь, Маринка, спим мы раз ночью, вот так же, как теперь, на парашюте, и слышим: кто-то ходит вокруг самолета и по болоту шлепает. Валя говорит: «Кто-то пришел, наверное, Маринка». Вышла на плоскость и кричит: «Марина!» Никто не отвечает. Но ясно слышно, как кто-то шлепает по болоту. Тогда Валя говорит: «Дорогой товарищ! Пожалуйста, не стесняйтесь, заходите к нам в гости. Мы простые советские летчицы. Мы можем вас даже накормить. Заходите, мы будем вам очень рады». Но гость не заходит, даже перестал шлепать вокруг самолета. Я на всякий случай заряжаю маузер, потом «Вальтер», потом ружье, и все это по очереди подаю из кабины Вале: «Ты приглашай, а на всякий случай возьми оружие». Ну, конечно, с оружием в руках у Вали голос стал другой: «Если вам дорога жизнь, немедленно заходите! Я считаю до трех, если не зайдете, буду стрелять!» Она считает до трех — гость не заходит. Валя стреляет. Если бы ты видела, как перепугался бедный мишка. Он заревел и пустился удирать от нашего самолета.

Снова хохочем. Полина продолжает рассказывать:

— Раньше мы спали роскошно. Сами спим, а форточку открываем, чтобы выветривался запах бензина. Тогда еще у нас в кабине красная лампочка горела в знак того, что бензин кончился. Лампочка эта горела долго, пока не разрядились аккумуляторы. И вот при свете красного огонька мы видим, как кто-то лезет к нам в кабину и при этом очень нежно говорит «мяу-мяу». Показывается голова большой кошки. Валя потянулась на парашюте и сквозь сон ласково сказала: «брысь». А я взялась за оружие. Это оказалась не кошка, а рысь.

— Ну и что ж, — убили?

— Нет, — отвечает Валя, — не убили. Если бы я в нее стреляла, я бы прострелила приборную доску Да еще какой-нибудь прибор. Зачем же портить самолет? Я выстрелила в воздух, и рысь убежала. Я смеюсь:

— Милая Валя, милый мой летчик, да ведь ты у нас хозяйка!

Мы целуемся и опять смеемся.

Долго еще болтаем. Вдруг Полина вспоминает:

— Да, я забыла Маринке рассказать! Просыпаемся мы ночью и слышим, медведь ревет. А как раз в эту ночь у нас были гости — парашютисты. Я говорю Вале: «Пойдем на плоскость гонять медведей, а то наши гости не привыкли к этой музыке, чего доброго, перепугаются». Вылезли, а медведя нет. Оказалось, просто капитан Полежай храпел на баках.

В темноте мне не видно лиц моих подруг. Но я ясно представляю себе ласково прищуренные Валины глаза и знакомую улыбку Полины.

Под утро заснула Полина. Заснули и мы с Валей, крепко обнявшись. Так прошла моя единственная ночь в лагере самолета «Родина».

ПРОВОДНИК МАКСИМОВ

С рассветом лагерь начал просыпаться. Стараясь не будить меня, ребята тихонько собирали вещи и складывали продовольствие на дорогу. Но я уже проснулась. Попросила, чтобы меня вытащили из кабины наверх. У меня разболелась нога, и доктор не разрешил на нее ступать.