Генри Роллинз - Железо

Оружие. Не говори мне, что любишь меня. Я расхохочусь тебе в лицо. Ты же не хочешь меня разозлить. Заткни свой фуфловый рот и убирайся с моих глаз на хуй, пока тебе не стало больно. Я не хочу, чтоб ты любила меня. Хватит кормить машину хуйни, она и так уже забита. Думаешь, никто не может жить без любви? Ошибаешься. Ты нанесла мне достаточно ущерба. Я всё ещё пытаюсь выковырять осколки из моих кишок. Не могу поверить, что я до сих пор тебя не убил. Только из-за тебя я не боюсь принять нежность и обратить её против того, кто её даёт. Видела бы ты меня в действии. Я повешу на шею блядскую вывеску: «животное не ласкать не ласкать». Я ничего не могу с собой сделать. Когда женщина говорит, что я ей нравлюсь, я немедленно начинаю её ненавидеть, мне хочется лишь выебать её и уйти. А теперь я дошёл до того, что мне даже не хочется их ебать. Я хочу лишь орать им, чтобы убрались от меня на хуй. Так что когда мы увидимся в следующий раз, не произноси ни единого блядского слова и просто иди дальше.

Раковая огнедышащая сука. В первой сцене он приходит домой из школы и видит, что его мать неподвижно стоит в гостиной, уперев руки в боки. Она открывает рот, чтобы заговорить, но её рот открывается намного шире, чем положено. Она делает выдох, и первым делом раздаётся такой звук, словно со спины сдирают кожу. Её глотка раскрывается, широко, ещё шире. Полностью развитый плод вместе с последом вылетает наружу и падает в нескольких шагах от мальчика. Она захлопывает рот, закуривает и пинает плод. Она начинает говорить, и голос её звучит так, словно дюжина пивных бутылок попала в газонокосилку. «Твой ёбаный папаша опять опоздал со своими ёбаными чеками. Я его, блядь, ненавижу! Он разрушил мне жизнь. Посмотри на меня. Разве я похожа на твою мать? В господа бога душу мать, иисусе блядь христе» Она наклоняется и блюёт. Огромная дымящаяся масса крови и ткани вываливается из её рта на тапочки. Она поднимает голову и смотрит на него. «Я ненавижу тебя. Я тебя, блядь, просто ненавижу!» Второй сцены нет.

Может ли быть, что я влюблён? Я в номере отеля на втором этаже. 6.04 утра. Я проснулся от того, что кто-то взламывает балконную дверь. Я быстро вылезаю из постели и подбираю с пола десятифунтовую штангу. Дверь медленно скользит в сторону. Я жду с железной чушкой в руках. Незваный гость входит. Я бью его изо всех сил. Включаю свет. Это мужчина – белый, среднего телосложения. Он мёртв. Я поднимаю тело и сбрасываю его с балкона, стараясь оттолкнуть как можно дальше. Тело падает на тротуар. Я вытираю дверную ручку, чтобы не осталось его отпечатков. Мою штангу в ванной. Утром ко мне приходит полицейский и спрашивает, не слышал ли я ночью чего-нибудь странного. Я отвечаю, что нет, и показываю «беруши», с которыми сплю. Он говорит, что на автостоянке нашли тело и теперь ищут какие-нибудь следы. Извиняется за беспокойство и уходит. Здорово. Дама за стойкой отеля говорит, что фараоны считают, будто тело выбросили из машины посреди ночи. Говорит, такое здесь случается. Я убил человека, и мне сошло с рук. Я чувствую себя великолепно. А вам каково было бы? Мы с вами похожи. Вы же сами столько раз фантазировали, как убиваете кого-нибудь и выходите чистеньким. Вам всегда было интересно, как это – кого-нибудь убить. Мысленно вы убивали столько раз, что уже не смешно. Своих родителей, любовников, начальников и т. д. Вы знаете, что если сделаете это, почувствуете себя самым могущественным человеком на свете. Спорить готов – вы изобретали способы выйти сухим из воды. Вас останавливает только одно – страх быть пойманным и получить срок. Ну и чувство вины, конечно. Я чувствую себя прекрасно. Мне наплевать на человеческую жизнь. Вы все посторонние для меня. Вы все – это и они. Ёбаные насекомые, вот вы кто.

Пинок по свиной шкуре. Я увидел свинью в автомобиле. Я шёл через автостоянку. Другой дороги не было. Тротуар заблокировала стройка. Я не хотел идти мимо свинской машины, в которой сидела свинья. Никогда не знаешь, чем это может кончиться. Свиньи – слабаки, они нападают без предупреждения. Я прошёл мимо свинской машины как можно быстрее. Я старался не смотреть на свинью, но это было необходимо, чтобы знать, не придётся ли бежать. Лучше бы не смотрел. Внутри был какой-то мальчик, он сосал свинье член. Я выстрелил свинье в рот. Никогда не забуду лицо этого мальчика, когда он посмотрел на меня, подняв голову от свинских коленей. Его лицо было всё в мозгах и сперме. Именно тогда я его узнал. Маленький говнюк живёт через три дома от меня!

Современный городской блюз. Я всё звонил и звонил. Она не поднимала трубку. Я попадал лишь на автооответчик. Оставлял тридцати минутные сообщения, как сильно я её люблю и потерял её, как я хочу, чтобы она ко мне вернулась. Дни ползли, как осколки стекла под кожей. Я никогда в жизни не смогу понять, почему она, по крайней мере, со мной не поговорит. Она бросила меня так внезапно. Ни разу не сказала, почему начала встречаться с тем, другим парнем. Мне казалось, что всё идёт так хорошо. Я прекратил ей звонить. Прошло несколько месяцев, и мне показалось, что я это преодолел. Вы скажете, что я чокнутый идиот, если учесть, что я сделал дальше. В припадке романтического неистовства я отрезал себе ухо и послал ей. Я воображал, что она, по крайней мере, позвонит мне или как-нибудь. Может, она поняла бы, что я по-настоящему любил её, потому что, понимаете, я любил. Знаете ли вы, как трудно отрезать человеческое ухо? Блядски тяжело. Пришлось делать это перед зеркалом. Я чуть не обоссался в процессе. Боль была невероятной. Ну вот, я послал ей своё ухо по почте, первым классом. Через неделю мне пришло извещение: я получил посылку, которая ждёт меня на почте. Я пошёл и получил её. Там было моё ухо. На конверте стояла наклейка с надписью: «ВЕРНУТЬ ОТПРАВИТЕЛЮ. АДРЕСАТ БОЛЬШЕ НЕ ПРОЖИВАЕТ ПО ЭТОМУ АДРЕСУ. ПЕРЕСЫЛКА НЕВОЗМОЖНА».

Война на наших берегах. Я хочу поразить тебя в надежде, что ты мне поверишь. Я хочу твоей веры больше всего на свете, больше жизни. Я веду руками по твоему прекрасному телу. Ты показываешь мне шрамы, что оставил на тебе твой отец. Ожоги от сигарет и следы побоев. Их так много. Тебе столько раз было больно. Я касаюсь ожерелья из человеческих зубов, что висит у тебя на шее. Это твои зубы. Он выдёргивал их у тебя изо рта плоскогубцами в подвале каждое воскресенье, пока не осталось ни одного. Ты всё ещё чувствуешь его руки на своём теле. Тебе казалось, что когда раны зарубцуются, боль притупится, но этого не случилось. Я знаю, ты не смогла бы мысленно убить его столько раз, чтобы он умер в твоих снах навсегда. Я знаю это. Я чувствую то же самое. Я буду любить тебя всегда, где бы ты ни была. Ты запомнишь меня – единственного, кто никогда не делал тебе больно. Я привожу тебя в огромную морозильную камеру. Я веду тебя по выставке сотен тел, висящих на крюках. Все они – мои мать и отец. Убиты столько раз и таким множеством разных способов. Ты видишь много общего. Папаша подвешен за шею на крюк, лицо разбито в неузнаваемую кашу, кишки наружу. Убиты столько раз. В попытках освободиться от боли. Ослеплённые рубцами. Как и все мы. Я смотрю на тебя, чтобы понять что-нибудь по твоих глазам. Ты смотришь на меня, и я вижу, что ты мне веришь. Ты видишь, что я не обижу тебя. Мы падаем на землю и ебемся на полу под медленно качающимися ногами сотен прерванных воплей с разбитыми костяшками. От шрамов ты выглядишь лучше. Я знаю, что ты настоящая.