Барбара Аутланд Бейкер - Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба

Увлечение порнографическими фильмами, конечно же, не вошло у нас в привычку, и мы продолжали жить обычной старомодной жизнью в нашем уютном доме. Унаследовав от своей матери способности к дизайну, я по мере сил старалась облагородить наше жилище. Несмотря на то что в моем распоряжении были вещи далеко не самого лучшего качества, наш дом представлял собой причудливую смесь из угловатой мебели и моих попыток пригладить эту угловатость. Наш друг Дэйв Дрейпер смастерил для нас внушительных размеров кровать из декорированной древесины с кожаными вставками, а я при помощи позаимствованных у моей тетки декорирующих материалов попыталась приглушить слишком явный «мужской» характер этой кровати. Постепенно пространство нашего дома заполнялось новыми предметами, часть из которых Арнольд привозил из своих поездок, и у нас во множестве валялись всякие безделушки. Большинство тех предметов, которые в свое время составляли наше «домашнее сокровище», уже давным-давно проданы на гаражных распродажах.

Однако есть одна вещь, которую Арнольд сделал своими руками и которую я очень хорошо помню. Однажды вечером, когда я готовила ужин, то обратила внимание на сидевшего за столом Арнольда, который пристально смотрел на стену. На некоторое время я даже оставила готовку и, заинтересовавшись тем, на что же он так внимательно смотрит, пошла поглядеть, что это он там делает. «Что это ты тут пишешь, Арни? Погоди, да ты ведь не пишешь, ты рисуешь! Как это у тебя получается? Ничего себе, как здорово!» – примерно так можно описать мои чувства, когда я впервые увидела рисующего Арнольда.

Закончив наблюдать за Арнольдом, я вернулась к приготовлению ужина. Тот рисунок, что я увидела у Арнольда, был хорошей копией картины, висевшей у нас на стене: он без каких-либо усилий в точных пропорциях срисовал ветряную мельницу. Открытый в тот вечер талант Арнольда дал нам тему для застольного разговора, а мне было чрезвычайно приятно после четырех лет совместной жизни открыть в нем что-то новое. Теперь-то я поняла, почему Арнольд уделял так много внимания коллекциям других людей! Я постоянно отмечала про себя, что Арнольд восхищается произведениями искусства и скульптурой, и мне стало ясно, что он так трепетно относился к искусству из-за своего природного дара ощущать прекрасное.

Карандашный набросок Арнольда, который он сделал в 1974 году

Спустя какое-то время после обнаружения у Арнольда художественного вкуса мы вместе с четой Берг начали посещать аукционы предметов искусства, и в ходе торгов частенько моя левая рука, вскидываемая при повышении цены лота, брала верх над разумом. Несмотря на мои атеистические чувства, я приобрела картины Дали с ангелами и священником Прадо, которые повесила у нас в комнате. Эти картины, к слову сказать, до сих пор благословляют своим присутствием мой дом. Помимо походов по аукционам, Дэйв Берг познакомил меня и Арнольда с молодым художником Лероем Нейманом, и с той самой первой встречи в галерее La Cinega Нейман загорелся желанием написать двухметровый портрет Арнольда.

Еще одним направлением искусства, с которым я начала знакомиться во время нашей с Арнольдом совместной жизни, стало кулинарное искусство. Я испытывала истинное наслаждение от приготовления изысканных кушаний и отныне субботние вечера стала посвящать своему новому хобби. Мы даже специально купили круглый дубовый стол и четыре стула к нему. Устроившись за этим столом, мы вместе с нашими друзьями обменивались мнениями относительно рецептов блюд, подаваемых обычно вместе с изысканными напитками – шабли или сангрией. Нельзя сказать, что мы были слишком взыскательными гурманами, но тем не менее я подавала приготовленные кушанья в китайском фарфоре. Арнольду больше всего нравился мой «гордон блю», который я готовила из куриных грудок с добавлением швейцарского сыра и ветчины, скрепленной зубочистками. Арнольд почему-то называл это блюдо «особой вьетнамской едой». Довольно часто я готовила и его любимый десерт – морковный торт с сырным кремом, который подавался с хорошей порцией шнапса для лучшего усвоения жирной пищи.

В то время мы с Арнольдом жили недалеко от места сосредоточения ночной жизни Западного Лос-Анджелеса, и поэтому наш дом в вечернее время становился перевалочной базой. Вечер, к примеру, легко мог начаться с приготовления ужина, а продолжиться в боулинге. Мы также могли просто завернуть домой для того, чтобы съесть десерт и выпить кофе после ночи, проведенной у «Мадам Ву». Нашим друзьям было хорошо известно наше гостеприимство, и они с удовольствием заглядывали к нам в гости, а мы были рады разнообразить наши походы по ресторанам домашними посиделками с друзьями.

С Бергами к тому времени мы дружили уже достаточно давно, и я прислушивалась к их словам относительно моего влияния на Арнольда. Мы, конечно же, посмеивались над его сильными эгоистическими чувствами, и Дэйв в эти моменты высказывал свою точку зрения. Он говорил, что Арнольд очень уважает меня и мой интеллектуальный уровень и что я стою «вровень с Арнольдом». «Ты достаточно активная и успеваешь повсюду и если критикуешь Арнольда, то мягко и по делу. К тому же Арнольд воспринимает тебя абсолютно адекватно: твои нападки, критику и твой взгляд на вещи. Еще Арнольду нравится выслушивать твое мнение, ведь ты для него играешь роль проводника по американскому обществу. По сути, ты дала Арнольду пропуск в американское общество», – так говорил Дэйв Берг в тот период нашей жизни с Арнольдом.

Ко всему прочему, я выполняла еще и роль гида для Арнольда. На какое-то время еврейская закусочная «Деликатесы Зака» стала нашим вторым домом: мы частенько завтракали здесь по выходным, а иногда заглядывали сюда за мацой с яйцами или омлетом с луковым хлебом. После завтрака мы садились в машину Арнольда и ехали на прогулку в Палм-Спрингс или на Большое Медвежье озеро. Достаточно часто мы ездили в Лас-Вегас в гости к Джорджу Эйфману, пожилому бодибилдеру, который владел тренировочным залом. Помимо того, что мы навещали в Лас-Вегасе Джорджа, мы ходили на выступления Элвиса или на лошадиные скачки, которые устраивались по утрам. Иногда мы составляли компанию членам моей семьи и ездили с ними в поход в мексиканский городок Розарито-Бич или в национальный парк Йосемити. Во время этих поездок мы приглядывались к домам, расположенным во Фрейзер Парке и в Санта-Барбаре, и затем использовали подсмотренные идеи декора в своем доме. Что касается соблюдения культурных традиций Арнольда, то мы старались каждый октябрь посещать Октоберфест, который проходил в пригороде Лос-Анджелеса. Мы с Арнольдом были легки на подъем и всегда искали интересные места в Калифорнии, куда бы можно было съездить.