Александр Исаев - Мои стрелецкие Университеты

23. Инсульт

7 апреля 2008 г. – этот день стал переломным в моей жизни. За несколько минут я потерял свою физическую активность, а вместе с ней возможность заниматься преподавательской деятельностью в Агроуниверситете, выполнять бытовые обязанности, и главная неприятность – исполнять туалетную нужду. Короче, то чего я достиг за свои шестьдесят четыре года, потерял в одночасье.

Теперь по порядку. Это был понедельник. По расписанию в Агроуниверситете у меня не было занятий. Как обычно сделал утреннюю зарядку на школьном стадионе. На перекладине несколько раз подтянулся. Придя домой, совершил утренний туалет. Позавтракал, убрал со стола посуду. Когда ставил последнюю тарелку с едой в холодильник, почувствовал что падаю. Успел сесть на табурет. В голове начался какой-то шум и шевеление, она стала тяжелой. Я наклонил голову к столу и положил под нее обе руки. В таком положении я был несколько минут. На кухню заглянула жена. Увидев меня, в наклоненной на стол позе спросила: «Что с тобой?! Тебе плохо? Вызвать врача?».

Я сказал: «Вызывай». По телефону вызвала нашего терапевта. Меня начало тошнить. Весь мой завтрак оказался на полу кухни. Ирина с трудом помогла перебраться на диван. Самостоятельно передвигаться я уже не мог. Через полчаса пришла врач Валентина Михайловна и медсестра Таисия Ивановна, измерили давление (90-130) всадили три укола и вызвали «скорую». Ирина позвонила Алёши: «Отцу плохо». Он приехал сразу. Через 40-50 минут прибыла «скорая». Алёша вместе с Евгением Александровичем – соседом на брезентовых носилках с третьего этажа эвакуировали меня в машину со словами: «Какой он тяжелый». В приемном покое областной больницы МОПРа измерили давление. Верхнее было 130 мм. Сняли томограмму и направили в реанимационную палату неврологического отделения. Раздели и уложили на кровать. Следует команда: «Перевести в обычную палату». Алёша с Ириной, они были со мной неотлучно, опять меня одели и на каталке перевезли в палату и переложили на кровать, на которой я провел 18 дней.

Сознание я не терял, но левая рука и нога отказались меня слушаться. Покосился левый глаз, от этого предметы слева двоились. Голова была очень тяжелой, в ней что-то шумело. Паники не было. Я был какой-то пришибленный. Первые сутки от меня не отходила Ирина. Она стойко переносила все неудобства и тревоги, но не показывала своих переживаний. Позже призналась, что врачи ей говорили: «Готовьтесь к худшему. Он может остаться лежачим». По прошествии недели, я попытался с помощью Алёши встать, повис на нем как «сосиска». До меня, наконец, дошло, куда я вляпался, но до конца постигшая меня беда не осознавалась. Надеялся быстро восстановиться. Шли дни, а моя левая рука и нога продолжали существовать, как-то отдельно. Они меня не беспокоили, я чувствовал к ним прикосновение, но они не подчинялись. Чтобы изменить положение из лежачего в сидячее пришлось приспособить верёвку. Алёша привязал ее к спинке кровати, и я правой рукой подтягивался за эту верёвку и садился.

Алёша каждый день, в конце рабочего дня, ежедневно посещал меня, помогал добраться до туалета. С его помощью я сделал первые шаги, был ко мне внимателен и терпелив. Я ему признателен и благодарен. Ирина целыми днями находилась со мной в палате. К моему лечению подключилась зав. аптекой больницы Валентина Ивановна Карнаева. Она обеспечила все необходимые медикаменты. Кроме лечащего врача, посещали и интересовались моим состоянием, внучатый племянник нейрохирург Ю.В.Серегин и его жена невролог Элеонора Николаевна.

Их стараниями и моих близких я на пятнадцатый день встал, мог пройти несколько шагов.

После больницы часть больных отправляли на долечивание в санаторий «Дубрава». О своем желании туда поехать, сказал лечащему врачу. На это он ответил: «Когда по палате пройдешь самостоятельно, тогда поедешь в санаторий». С помощью Алексея я каждый день тренировался. Но накануне выписки, зав. отделения Александр Васильевич при обходе заявил: «Я Вас в санаторий направить не могу. Вы не можете себя обслуживать». Я расстроился. Нашли с лечащим врачом компромисс – направить за свой счет в санаторий со мной Ирину. Так и сделали. На 18-ый день Алёша нас с Ириной отвез в санаторий «Дубрава». Первые три дня я в столовую не ходил. Она находилась на втором этаже. Я по лестнице не мог передвигаться. Еду мне жена приносила в комнату. Потом с большими усилиями с помощью правой руки добирался до столовой. Мои прогулки и занятия на тренажерах в зале ЛФК давали свои результаты. Прогулки стали более продолжительными. Я с каждым днем проходил большее расстояние. Но левая нога часто зависала, носок ступни цеплялся на землю. Я часто спотыкался. Вид мой производил жалкое впечатление. По прошествии 1,5 лет я мало что преуспел. Еще в больнице врач сказал: «Восстановление интенсивно происходит, в основном, первые четыре месяца. Далее процесс восстановления замедляется и к 12 месяцам прекращается совсем». За это время часть мозга потерявшая свои функции, возьмут на себя другие участки мозга. Я старался больше ходить, двигаться, но, думаю, сделал не все, что было возможно. Но удовлетворен, что обслуживаю себя сам. Первые дни моей болезни, когда я не мог встать, моей «голубой мечтой» было самостоятельно сходить в туалет. Меня угнетало, что выходящие из меня газы доставляют неудобства соседям по палате. Для их уменьшения я просил жену принести таблетки эспумизана. Донимали запоры, пришлось глотать слабительное. В очередной раз, когда захотел снизить выделения газов, решил принять таблетку эспумизана, но перепутал и проглотил таблетку слабительного. В животе началось бурление, я выпил еще. Бурление продолжалось, я еще выпиваю, и так я проглотил 4 таблетки слабительного. Естественно из меня «добро» пошло потоком. Я мучился целую ночь. В пять часов утра по сотовому звоню Алёше. Он и Ирина через 40 минут были у меня. Выгребли из под меня всю массу. Ирина глянула на тумбочку и ахнула: «Ты же пил слабительное». Понимаю состояние людей, которые месяцами прикованы к постели и не могут самостоятельно отправлять «нужду».

К моему выздоровлению подключили массажиста и методиста по лечебной физкультуре. Я благодарен им, что они помогли, на первых шагах моего физического восстановления. Помогли все. Спасибо им.

Прошло без малого три года после того злосчастного утра, которое разделило мою жизнь до инсульта и после него. Я свыкся с положением инвалида II группы. Мои возможности заниматься физическим трудом, передвигаться на значительное расстояние существенно ограничились. Все эти ограничения я перенес спокойно, но бывает обидно до слез, когда какая-то бытовая мелочь, пустяк превращается в проблему, а иногда не преодолимую.