Турсунбек Какишев - Сакен Сейфуллин

Долг оставшихся в живых — увековечить имена этих жертв. Для этого необходимо некоторым школам, медресе, учебным заведениям, улицам Казахстана присвоить их имена. В этом должны принимать участие все товарищи. Если мы осуществим это, значит, мы выполним свой долг перед ними».

Казалось, сам он уже отдал этот долг. Но едва поставил последнюю точку — понял, нет, только начинает его отдавать.

Их заслуги нельзя отметить одной лишь статьей, они — достойны целой книги. Надо создать товарищам по тернистому пути вечный памятник. Это его долг на всю жизнь.

В ту пору очень увлекались всевозможными анкетами и характеристиками, составление которых отнимало много времени и злило Сакена. Ему приходилось постоянно писать характеристики на своих подчиненных. Писали характеристики и на него самого. Вот одна из них, составленная первым секретарем обкома РКП (б) Г.А. Коростелевым 17 ноября 1922 года.

«Тов. Сейфуллин — один из малочисленных твердых коммунистов-киргизов. Практика в советской работе средняя. Хороший литератор на киргизском языке. В настоящее время по выбору занимает должность предсовнаркома. С должностью С. Сейфуллин справляется. В прошлых должностях тов. Сейфуллин проявил достаточное… умение подбирать работников и руководить ими. Отношение к подчиненным вообще и к партработникам хорошее. Дисциплинированный член партии. Марксистски подготовлен путем самообразования. В политической обстановке быстро ориентируется. Политически устойчив. Никаких уклонов от большевизма не было. Энергичный, настойчивый в проведении принятых решений. Владеть собой и признавать свои ошибки умеет. Наклонностей к склокам и группировкам нет».

В тот же самый день, которым помечена эта характеристика, как бы оправдывая ее, Сакен отнес в редакцию статью, в которой он, представитель малочисленной еще когорты образованных, преданных делу партии казахов, призывал свой народ учиться и учиться, чтобы в десять-двадцать лет нагнать наиболее развитые народы.

Он пишет целый ряд статей, пронизанных одной мыслью: «Каждый казах должен думать об учебе!»

«Если просвещенные слои народа, руководители не будут заботиться об образовании казахов, если дети не будут учиться, то будущее поколение молодежи проклянет этих руководителей. Каждый казах должен думать об учебе.

Если казаху раньше учеба нужна была один раз, то сейчас потребуется тысяча раз. Казах должен думать о своем будущем».

Сколь широк диапазон вопросов, которые приходится решать Совету Народных Комиссаров и его председателю, Сакен убедился уже в первые месяцы работы. Но, пожалуй, самым главным, самым больным был вопрос о деньгах. Где взять средства для строительства заводов и фабрик, школ, больниц? Налоги с нэпманов, прибыли от концессий поступают в общесоюзный бюджет. Фондов не хватает. И часто предсовнаркома и сотрудники его аппарата по три-четыре месяца сидят без зарплаты.

Бывали моменты, когда и в шутку и всерьез приходилось ссориться с комиссаром финансов Майминым, будто все беды исходят от него.

Старый друг, а ныне председатель Акмолинского губисполкома Сабыр Шарипов добился-таки своего, провел через президиум губисполкома решение об опорно-показательных поселках казахов. И привез это решение предсовнаркому. Шарипову нужны деньги. И немалые.

Сакен стал читать:

«Организовать группу совершенно разоренных бедняков киргизов в показательные поселки. Этим достигаются две цели: во-первых, часть голодных будет накормлена, спасена от смерти, во-вторых, это даст толчок остальным киргизам переходить к оседлости.

В 1923 году образовать всего лишь четыре поселка в Петропавловском, Кокчетавском, Атбасарском и Акмолинском уездах до 100 дворов в каждом. Снабдить эти поселки сельскохозяйственным инвентарем, семенами, продовольствием до нового урожая, лесными материалами, денежными ссудами… Весь скот, собранный с кирнаселения в помощь голодающим, передать в фонд этих поселков. Для каждого поселка считать максимальной цифрой до 100 хозяйств, а для четырех поселков 400 дворов, для чего требуется на первое время…» Далее следовал перечень необходимого, а затем шла постановляющая часть.

Сакен все прочел с большим вниманием. Кончил читать, не выдержал:

— Сабыр абзи,[41] это же настоящее революционное мероприятие! Молодец, абзи, молодец!

Вот тут, воспользовавшись моментом, и подсунул Сабыр предсовнаркому бумагу.

— Подпиши, пожалуйста, вот это…

— А что это такое?

— Пока пять тысяч!

— Что? Деньги?

— Нет, хлеб!

— Подожди, Сабыр абзи! Надо подумать.

— Мы уже подумали. Собрали весь инвентарь, транспорт, теперь нужен хлеб. Без хлеба никто в поселок не поедет.

— А известно, где будут расположены поселки?

— Примерно. В Петропавловском уезде намечаем заимку Баженовка. А в Кокчетавском уезде расположим поселок у озера Жокей. Там рядом золото, может быть, в дальнейшем создастся промышленный центр.

В Акмолинском же уезде правильнее будет построить поселок прямо в гуще казахских аулов. Наиболее подходящее место для этого — Кургальджин. Этот поселок послужил бы примером по ту сторону озера — твоему аулу, а по эту — Улытау. Пока только неизвестно, где будем располагать поселок в Атбасарском уезде. Для этих четырех поселков создан специальный отдел, руководить которым назначили Захара Катченко. Ну, теперь подпишешь эту бумажку? — полушутя-полусерьезно сказал Сабыр.

— Сабыр абзи, почему не получить все сразу?

— Не дадите…

— Если желаете, то берите все сразу. На такое благородное дело ничего не жалко! — сказал Сакен и поставил визу на 10 тысяч пудов хлеба.

— А деньги?

— Этот вопрос решу после приезда из Москвы, а пока нет никаких возможностей.

Если бы кто-либо из посторонних случайно заглянул на квартиру председателя Совнаркома в этот вечер 13 декабря 1922 года, то, наверное, не поверил бы своим глазам и ушам. Сейфуллин сидел с домброй и с увлечением распевал свой любимый кюй Тока.

Напротив предсовнаркома пристроился уже немолодой человек с нотной бумагой на коленях.

Сакен поет, а его единственный слушатель торопливо выводит нотные знаки. Пение прерывается рассказами. Сакен популярно повествует о создании только что исполненного кюя.

Этот слушатель — Александр Викторович Затаевич, собиратель казахской народной музыки, знал, к кому обратиться.

Только не знал он, что предсовнаркома — создатель превосходнейших песен, а потому и не попросил их исполнить.

Сакен же промолчал. Ему казалось, что если он запоет свои песни, то это будет нескромно.