Маргарита Волина - Амплуа — первый любовник

В свое время он окончил драматическую школу Александрийского театра по классу знаменитого В. Давыдова. Курихин был удивительно талантливым актером — умел одним штрихом охарактеризовать персонаж, роль которого исполнял.

Какое— то время он работал в знаменитом «Балаганчике», и специально для него была написана маленькая комедия «Бедный Федя», посмотреть которую для себя обязательным считали все актеры. Каждое его выступление в самой незначительной роли вызывало восхищение.

Он сразу же занял свое место и в советских комедиях. Вряд ли, например, кто-нибудь забудет кучера катафалка в «Веселых ребятах», который танцует и поет вместе с Любовью Орловой:

Тюк, тюк, тюк, тюк,Разгорелся мой утюг!

Федор Николаевич сам любил рассказывать о себе всякие забавные истории. Вот одна из них.

Когда он был совсем молодым, в театре, где он работал, готовился бенефис известного актера, в котором должны были участвовать все актеры. Даже в самых крохотных ролях были заняты звезды. Курихину тоже поручили небольшую бессловесную роль. Сцена была разделена пополам. В центре открытый люк обозначал бассейн. Справа главные герои разыгрывали основное действие, а Курихин должен был сидеть слева и ждать своей очереди в купальню. К тому времени он был уже весьма популярен и имел множество преданных поклонников. Когда они увидели своего любимца в экстравагантном купальном костюме, раздались смешки. Ожидая, что сейчас он непременно что-нибудь выкинет, публика с нетерпением смотрела на Курихина, не обращая никакого внимания на главных героев, что, естественно, их весьма обескуражило. Между тем смех не только не утихал, а даже усиливался, хотя Курихин сидел неподвижно и ничего не делал. Из-за кулис раздался зловещий шепот режиссера:

— Федя, не срывай бенефис, не смеши публику!

Растерявшийся Федор Николаевич решил прилечь на скамейку, чтобы как-то стушеваться. Но и это не помогло. Наоборот, новая поза любимого актера вызвала еще больший смех.

— Подлец, прекрати смешить! — зло прошипел бенефициант.

Расстроенный Курихин решил снова сесть. В это время из-за кулисы не спеша вышла кошка. Равнодушно посмотрела на зрительный зал, подошла к Курихину, прыгнула к нему на колени и стала ласкаться и мурлыкать. Зал буквально взорвался от хохота.

— Сейчас же брось кошку! — уже завопил разъяренный бенефициант.

Федору Николаевичу показалось самым разумным бросить кошку в люк, что он и сделал. На беду там стоял рабочий сцены и держал лестницу, приготовленную для очередного купальщика. Кошка угодила прямо на лысину рабочего. Он в ужасе вскрикнул, схватил несчастное животное и выбросил на сцену. Кошка взлетела, описала какую-то немыслимую траекторию и приземлилась прямо на колени Курихину. В зале уже стонали от смеха. Ни в чем не повинный Федор Николаевич почувствовал себя действительно подлецом по отношению к бенефицианту и решил исчезнуть со сцены, то есть спуститься в бассейн. Тем временем рабочий, державший лестницу, обиделся и ушел. Курихин успел в последний момент уцепиться за край сцены. Теперь зрители видели лишь его голову, дергавшуюся в страхе от того, что он барахтался в пустоте и мог разбиться. Зал рыдал от смеха.

Взбешенный бенефициант не мог сдержать своих чувств.

— Прыгай в яму, скотина, прыгай, не то убью! -кричал он.

— Не могу! Лестницы нет. Я разобьюсь, — отвечал Курихин.

Пришлось дать занавес. В театре давно не было такого триумфа. Курихина вызывали больше всех.

После спектакля бенефициант пригласил на банкет всех актеров, кроме Курихина, который уныло побрел домой.

В театральном мире всегда ценили шутки. Много происходило смешного и забавного. Сейчас всем вроде бы не до смеха. Но может ли быть полноценна жизнь тех, у кого не остается места для юмора? Особенно важно это для артистов. Федор Николаевич ценил и понимал юмор. Он рассказывал, как с театром был на гастролях в каком-то большом городе и поспорил с актерами на приличную сумму, и они устроили его похороны. Заказали гроб, цветы. Федора Николаевича публика очень любила. Хоронить его пришел весь город. Актеры по главной улице шли за гробом, рыдали. Перед кладбищем, где собралась уже огромная толпа, он вдруг встал из гроба, чихнул и произнес: «Вот как меня любят. Сколько народу собралось!» Представляете себе реакцию собравшихся?

А вот другой случай из его гастрольной жизни. Это было еще до нашего с ним знакомства. Артисты, приезжая на гастроли, обычно останавливались не в гостиницах, а на частных квартирах. У Федора Николаевича оказалась замечательная хозяйка, которая очень вкусно готовила. Он всем поведал о ее достоинствах, и еще несколько очень известных артистов стали у нее столоваться. А Курихин страдал типично русским недугом — был подвержен частому употреблению крепких напитков. В пьяном виде дома он еще и дебоширил. У хозяйки лопнуло терпение, и она потребовала, чтобы он съезжал, и перестала ему подавать обед. Вот за столом собрались все артисты. Начали есть, и в этот момент из своей комнаты, голый, с ночным горшком, вышел Курихин и любезно пожелал всем приятного аппетита!

Подобных историй сам о себе он мог рассказать массу. А одной свидетелем был я сам. Ехали на гастроли в одном купе — мы с Ниной и он со своей женой, артисткой нашего театра. Зная его слабость, она спрятала сумочку с деньгами под подушку и легла спать. Вошел Федя, покрутился и начал тихонько вытаскивать сумочку. Боже мой, как же уморительно он это проделывал. Это был настоящий спектакль, талантливейшая пантомима. Она увенчалась полным успехом — ему удалось вытащить деньги, положить сумочку обратно, после чего он, довольный, отправился в ресторан.

Актер он был замечательный. Я застал его, к сожалению, уже на излете. Но помню, что всегда, в любой роли он находил неожиданные комедийные решения. Так, в спектакле «Остров мира» Е. Петрова он играл адмирала королевского флота. Его герой был неким существом, способным действовать только в рамках своей профессии. Даже на семейном совете он держал себя так, словно находился на командном пункте флагманского корабля. Это было уморительно смешно.

Курихину не была свойственна злая сатира, ему были ближе юмор и ирония, именно в этом и было своеобразие его таланта.

И вот ведь как складывались судьбы «стариков». Не только их жизнь, но и смерть была неразрывно связана с театром. Федор Николаевич был предан театру бесконечно и никогда не позволял себе опоздать даже на репетицию, не говоря уж о спектакле. И вдруг начался спектакль, в котором он был занят, его ждут, а он не появляется. Позвонили домой, там сказали, что он давно вышел, видимо, с минуты на минуту подойдет. Но он, увы, так и не подошел. Оказывается, он торопился в театр, а на остановке троллейбуса ему стало плохо. Так ушел из жизни еще один прекрасный человек и актер.