Александр Солдатенков - Адмиральские маршруты (или вспышки памяти и сведения со стороны)

Следует упомянуть о ценном опыте штормовок на Камчатке. В штабе 114 брк ОВР бережно хранились ленты барографа с записями наиболее выдающихся циклонов за несколько десятков лет. В определённый момент они были проанализированы одним очень толковым офицером штаба. Даже не флагманским штурманом, а заместителем начальника штаба по мобилизационной подготовке. Результатом анализа стало распоряжение командира бригады капитана второго ранга Головко Леонида Ивановича. Комбриг распорядился на все корабли получить по дополнительному барографу с местом расположения в каютах командиров кораблей. На стёклах барографов в штурманской рубке и в каюте командира корабля с внутренней стороны стеклографом нанести линию осреднённого наклона от самых мощных циклонов. Это около 45º. И разрешил командирам кораблей начинать приготовление корабля к съёмке для перехода в свою точку штормовки внутри Авачинской губы, как только график падения давления на ленте барографа будет стремиться к параллели с контрольной линией на стекле барографа, не дожидаясь команд от оперативного дежурного бригады. Разрешалось уведомить оперативного дежурного о том, что съёмка с якоря и швартовных уже началась, исключительно для обеспечения навигационной безопасности в горле Авачинской губы. Точки штормовки за кораблями были закреплены на постоянной основе, то есть в эту точку не мог попасть никакой другой корабль или гражданское судно. Сразу прекратились случаи повреждения корпусов кораблей из-за плохих условий стоянки у причала при штормовой погоде. В других местах базирования таких полномочий командирам никто не предоставлял, а жаль, что хороший опыт остался на Камчатке невыездным.

Казус безопасности артиллерийских стрельб

Выражение важное во все времена и на всех флотах: «Две шапки пороха, прицел вчерашний, дай бог не по своим — выстрел событие, попадание случайность», теперь никак не проходило. Правила артиллерийских стрельб (ПАС) были написаны кровью мирного времени. Поэтому были предусмотрены специальные команды, прекращающие стрельбу в случае малейшей опасности для её участников и обеспечивающих средств. Учтено было всё, кроме неуклонно возрастающей скорострельности артиллерийских систем. Таким образом, если исполнять требования ПАСов буквально и пытаться прекратить стрельбу голосовыми командами, то за время произнесения команды, её восприятия и исполнения личным составом, весь практический боезапас уйдёт в ту сторону, где принесёт непоправимый вред участникам обеспечения стрельбы. Но и не выполнять требований ПАС нельзя. На кораблях проекта 1124 не всё было так плохо. Корабли были оснащены системой групповых атак «Гранат» Р-770. Суть системы в том, что если хотя бы один корабль противолодочной ударной группы имел гидроакустический контакт с подводной лодкой, то все корабли КПУГ могли по его наведению, с помощью этой системы, применять против ПЛ противолодочное оружие. А для того чтобы системы приборов управления противолодочным оружием (СПУС ПЛО) кораблей могли выработать собственные данные для стрельбы, кроме информации, получаемой от наводящего, им нужны были два очень важных параметра, а именно: пеленг на наводящий корабль и дистанция до него. Эти параметры корабли получали от своих радиолокационных стрельбовых систем — ракетной или артиллерийской. Местонахождение наводящего корабля знали только на ГКП и чтобы сократить время наведения антенн стрельбовых РЛС на него, по наводящему кораблю попросту выдавалось электронное целеуказание с экрана МИЦ-224 (морского информатора о целях). Но, чтобы в пылу боя, корабль своей же тактической группы, не был обстрелян по ошибке, в МИЦ был предусмотрен режим «ЦУ по наводящему». При использовании, которого одновременно размыкалась цепь стрельбы той системы, которая использовалась в интересах Р-770. Вот именно это свойство системы групповых атак и было использовано для обеспечения безопасности артиллерийских стрельб. Командир корабля наблюдал на экране МИЦ-224 всю картину стрельбы и в случае малейшей опасности нажимал на МИЦ-224 одну из кнопок выдачи «ЦУ по наводящему», а лучше сразу обе. Срабатывали реле разрыва цепей стрельбы. И вспыхивали сигнальные транспоранты на информационном приборе командира ИПК-В: «Цепь стрельбы (ЗРК или ЗАК) разорвана». Всё это происходило очень быстро и молча без команд, положенных по ПАС. Правда, истины ради, надо сказать, что в центральных постах (ЦРП и ЦАП) были тумблеры снятия блокировки цепей стрельбы. Поэтому они были опломбированы в положении, при котором управление блокировкой происходило с ГКП. И возле каждого тумблера были установлены предупреждающие надписи: «Снятие блокировки только по приказанию с ГКП». Но при наличии на борту корабля старших начальников специально для них разыгрывался спектакль по исполнению команд из ПАС. Однажды первый зам. командующего флотилии обратил внимание на неторопливое и очень чёткое произношение команд и возмутился: «Да вы уже давно попали в буксировщик вместо мишени с такой неторопливостью». Командир, молча его выслушал, глядя на два светящихся табло на информационном приборе командира ИПК-В: «Цепи стрельбы ЗАК разорваны». Объяснять что-либо было бесполезно, так как темп стрельбы на эсминце, которым когда-то командовал адмирал, был пять выстрелов в минуту, а не 4000 как у артустановки АК-630!

Об использовании неиформированности старших начальников

Как я уже упоминал — первым кораблём проекта 1124 на Камчатке был МПК-122 под командованием капитана 3 ранга Шевченко Юрия Ивановича. В основном, как командир, он вырос на кораблях пр. 204, на Камчатку пошёл из-за льгот, во всём перестраховывался и старался не показывать всех возможностей своего нового корабля. Меньше покажешь — меньше будут требовать. Так он смог убедить комдива Лысина в том, что опускание и подъём контейнера ПОУ КТ-1 незначительно проще запуска космического корабля, а меня об этом не предупредил. Когда комдив пошёл с нами на выполнение одной из противолодочных задач мы попали впросак. По его торжественной команде: «Опустить контейнер ОГАС на глубину 90 метров!» я буднично, прямо с ГКП с помощью прибора дистанционного управления работой ПОУ задал указанную глубину, взвёл амортизаторы подъёмно-опускной каретки шахты ПОУ и опустил шеститонную антенну на 90 метров за 90 секунд. Комдив не поверил (!), так как на 122ом процедура опускания и подъёма занимала не менее получаса, и только после подробных пояснений понял, как длительно и умело его неинформированностью пользовался Шевченко (мягко говоря — водил за нос). Пришлось мне, впоследствии, извиниться перед Ю.И. за выдачу его цеховой тайны, следовало бы ему держать коллегу (т.е. меня) в курсе своих отношений с командованием. Что он впоследствии и делал.