Вячеслав Лопатин - Суворов и Потемкин

Суворов разделял восторги своего начальника: «Прежде Очаков не наш, разбит флот. Ныне не наш... горд; знает одного Вас, падет пред Ваши ноги... Слезы в моих глазах от утехи».

Успех следовал за успехом. 1 июля флотилия Нассау на глазах прибывшего к Очакову Потемкина уничтожила турецкие суда, спасавшиеся под стенами крепости. Ушедший еще ранее флот Газы Хасана 3 июля у мыса Фидониси был настигнут Севастопольским флотом. Противник не выдержал боя и отступил. Первое настоящее морское сражение Черноморский флот выиграл.

«Мы лодками разбили в щепы их флот и истребили лутчее,— писал Потемкин императрице.—- Матушка, будьте щедры к Нассау, сколько его трудов и усердия, и к Алексиану, который его сотрудником. А пират наш (Джонс.— В.Л.) не совоин. Воздайте всем трудившимся... Вот, матушка, сколько было заботы, чтобы в два месяца построить то, чем теперь бьем неприятеля. Не сказывая никому, но флот Архипелажский теперь остановить совсем можно... Бог поможет — мы и отсюда управимся» [91]. План Потемкина блестяще удался. В сражениях на Лимане противник потерял 15 кораблей и фрегатов, не считая более мелких судов,— целый флот, превосходивший мощью Севастопольскую и Херсонскую эскадры.

25 июня после торжественного молебна в Петербурге за победу на Лимане в столицу пришло известие о нападении шведов на пограничный укрепленный пункт Нейшлот. Началась война на севере.

В начале июля к Очакову стали подходить основные силы армии. Казалось, участь Очакова решена. Но дух защитников крепости не был сломлен поражениями флота. Существует утвердившееся в литературе мнение, что турецкая армия была малобоеспособной, с командным составом, пребывавшим в состоянии хронического разложения. Боевая история турецкой армии не дает основании для таких оценок. Все войны России с Турцией отличались большим напряжением сил. Австрийская армия, на счету которой были блестящие победы над пруссаками и французами, часто терпела серьезные неудачи в войнах с Турцией. В 1788 г. австрийцы, в соответствии с союзным договором, вступили в войну против Порты на стороне России. Несмотря на значительные силы, выставленные против турок, они потерпели ряд тяжелых поражений. Особенным упорством отличались турецкие войска при обороне крепостей. Вспомним мужественную защиту Измаила в 1790 г.; оборону Аккры, обрекшую на неудачу египетскую авантюру генерала Бонапарта в 1799 г.; героическую оборону Плевны в 1877 г., сорвавшую стратегические замыслы русского командования; оборону Дарданелл в 1916 г., окончившуюся тяжелыми потерями англо-французского флота.

Защита Очакова не является исключением: крепость выдержала пятимесячную осаду. Поскольку с Очаковской осадой связан широко известный конфликт Суворова с Потемкиным, давший повод к многочисленным обвинениям главнокомандующего в гонениях на великого полководца, остановимся на этом эпизоде подробнее.

27 июля гарнизон Очакова предпринял вылазку. Отряд турок скрытно пробрался садами и оврагами к постам бугских казаков на левом фланге русской армии, полукольцом обложившей крепость, и внезапно напал на них. Левым флангом командовал Суворов. Получив известие о нападении, он подкрепил казаков гренадерами батальона Фишера. Завязался встречный бой. Турки подбросили подкрепление. Суворов тоже. Бой происходил с переменным успехом. Суворов несколько раз пытался вывести свои части из огня. В разгар схватки он был ранен пулей в шею и вынужден был уехать в лагерь. Сменивший его генерал-поручик Ю. Б. Бибиков не сумел организовать отход. Гренадеры отступили в беспорядке, понеся значительные потери — до 400 человек.

Обратимся к документам. Запрос Потемкина от 27 июля:

«Солдаты не так дешевы, чтобы ими жертвовать по пустякам. К тому же мне странно, что вы в присутствии моем делаете движения без моего приказания пехотою и конницею. Ни за что потеряно бесценных людей столько, что их бы довольно было и для всего Очакова. Извольте меня уведомить, что у вас происходить будет, а не так, что ниже прислали мне сказать о движении вперед» [92].

Суворов замедлил с ответом и рапортовал только на другой день. Этим вызван второй запрос главнокомандующего — от 28 июля: «Будучи в неведении о причинах и предмете вчерашнего произшествия, желаю я знать, с каким предположением Ваше Высокопревосходительство поступили на оное, не донося мне ни о чем во все продолжение дела, не сообща намерений ваших прилежащим к вам начальникам и устремясь без артиллерии противу неприятеля, пользующегося всеми местными выгодами. Я требую, чтоб Ваше Высокопревосходительство немедленно меня о сем уведомили и изъяснили бы мне обстоятельно все подробности сего дела» [93].

28 июля двумя собственноручными рапортами Суворов подробно донес о происшедшем.

Рапорт № 947. «Вчера пополудни в 2 часа из Очакова выехали конных до 50-ти турков, открывая путь своей пехоте, которая следовала скрытно лощинами числом до 500. Бугские казаки при г. полковнике Скаржинском, конных до 60-ти, пехотных до 100, три раза сразились, выбивая неверных из своих пунктов, но не могли стоять. Извещен я был от его, г. Скаржинского. Толь нужный случай в наглом покушении неверных решил меня поспешить отрядить 93 ч[еловека] стрелков Фанагорийского полку к прогнанию, которые, немедленно атаковав их сильным огнем, сбили; к чему и Фишера батальон при господине Майоре Загряжском последовал. Наши люди так сражались, что удержать их невозможно было, хотя я посылал, во-первых, донского казака Алексея Позднышева, во-вторых, вахмистра Михаилу Тищенка, в-третьих, секунд-майора Куриса, и, наконец, господина полковника Скаржинского. Турки из крепости умножились и весьма поспешно, было уже их до 3000 пехоты, все они обратились на стрелков и Фишера баталион. Тут я ранен и оставил их в лутчем действии. После приспел и Фанагорийский баталион при полковнике Сытине, чего ради я господину Генерал-Порутчику и Кавалеру Бибикову приказал подаватца назад. Другие два батальона поставлены были от лагеря в 1-й версте, но приоытии моем в лагерь посыланы еще от меня секунд-майор Курис и разные ординарцы с приказанием возвратитца назад. Неверные были сбиты и начали отходить». Далее следуют сведения о потерях противника убито от 300 до 500, раненых гораздо более того. Наши потери — убито 153, ранено 210 человек.

На второй запрос Суворов доложил, что «причина вчерашнего происшествия» была вызвана нападением турок на пикеты бугских казаков, что артиллерии не было из-за малого количества неприятельского отряда, что о начале и продолжении дела он докладывал чрез пикетных казаков, а прилежащих начальников не уведомил, потому что сам «при происшествии дела находился... Обстоятельства Вашей Светлости я донес сего числа, а произошло медление в нескором доставлении онаго по слабости здоровья моего».