Виктор Афанасьев - Рылеев

3

Говорить правду царям — и это гражданский подвиг. Декабристы с уважением относились к тем высокопоставленным лицам, которые, рискуя своей карьерой, а то и головой, старались направить деятельность правительства ко благу России. Таков был Волынский. В начале XIX века стали вспоминать и сподвижника Петра — князя Якова Федоровича Долгорукова (1639–1720), который был одним из создателей русской регулярной армии, доблестным воином, сенатором. Долгоруков открыто, не страшась гнева царя, высказывал ему истину о положении дел (однажды он даже порвал подписанный Петром указ Сената) и заслужил глубокое уважение своих современников. О нем в своей оде «Вельможа» вспомнил Державин («бессмертный Долгоруков» давал «монарху грозному ответ»); Пушкин в стихотворном послании к Мордвинову (1827) сравнил его с Долгоруковым:

Сияя доблестью, и славой, и наукой,В советах недвижим у места своего,Стоишь ты, новый Долгорукой.

В 1807 году вышла в Москве книга Е. Тыртова «История о князе Я.Ф. Долгорукове». В 1819 году Измайлов поместил в «Благонамеренном» биографию Долгорукова, написанную профессором В. Перевощиковым. В масонской ложе «Избранного Михаила» Боровков в 1820 году произнес речь о Якове Долгорукове — «Об истинном достоинстве человека», в которой, хотя и не явно, противопоставлял Долгорукова Аракчееву, который, будучи всесильным временщиком, любимцем царя, ничего не сделал для России хорошего.

Декабрист Булатов писал об Аракчееве: «Чем прославил он имя своего государя? Что сделал для блага народа и для пользы Отечества? Где ознаменовал себя во время войны? Где подвиги его, в какой стране дела его? Или, имея счастие носить имя друга покойного государя, защитил ли когда невинного? Помог ли кому? Оправдал ли кого? Нет примера. Но сколько таких несчастных, которые пострадали за него, которые сосланы в Сибирь и в крепостях, может быть и в оковы, мало ли посягнувших даже на жизнь свою?»

Рылеев продолжал дело, начатое сатирой «К временщику», но уже не путем обличения, — удар был нанесен сокрушительный, зло обличено раз и навсегда; всем невольно виделись над портретом Аракчеева строки ры-леевской сатиры. Рылеев теперь ищет примеров положительных людей, которых можно Аракчееву противопоставить. Так появилась его новая дума — «Яков Долгорукий». Этот герой Рылеева — воин и государственный муж, который стремится, «служа Добру, творить вельможам укоризны и правду говорить Петру для благоденствия Отчизны». В оде «Гражданское мужество», также написанной в 1823 году, снова возникает это славное имя: «Долгорукой: один, как твердый страж добра, дерзал оспоривать Петра».

История у Рылеева смыкается с современностью: были добрые примеры для подражания в прошлом — есть они и в настоящем.

Аракчееву противостоял один из замечательнейших русских государственных деятелей — адмирал, сенатор Николай Семенович Мордвинов (1754–1845). Он был председателем отдела гражданских и духовных дел в Государственном совете. Ему посвятил Рылеев оду «Гражданское мужество» (а потом посвятит сборник «Думы»).

Пушкин отметил, что Мордвинов «заключает в себе всю русскую оппозицию», — разумеется, оппозицию в правительстве — в Сенате и Государственном совете.

Пушкин хорошо знал, как трудно быть там оппозиционером, делать добро — и не упасть под натиском враждебных сил:

Так, в пенистый поток с вершины гор скатясь,Стоит седой утес, вотще брега трепещут,Вотще грохочет гром и волны, вкруг мутясь,И увиваются и плещут.Один, на рамена поднявши мощный труд,Ты зорко бодрствуешь над царскою казною,Вдовицы бедный лепт и дань сибирских рудРавно священны пред тобою.

Николай Тургенев, заседавший в Государственном совете вместе с Мордвиновым, в своих дневниках отзывается о нем как о выдающемся деятеле, отличающемся «беспристрастием» и «проницательностью». «Добрый старик!» — называет он его в 1823 году.

Докладные записки, речи и вообще разные «мнения» (как называли тогда всякие выступления в суде, сенате) Мордвинова уже с конца XVIII века ходят по рукам, — множество людей их читают и переписывают. Мнения эти воспитывали русских людей в идеалах правды. Увлекались ими и декабристы. Рылеев видел в них даже революционное значение, он распространял их, подобно прокламациям, среди товарищей по Северному обществу.

Декабристы прочили Мордвинова в члены Временного правительства в случае успеха государственного переворота. Мордвинов не мог не знать об этих намерениях, возле него было немало заговорщиков, в том числе и Рылеев. Мордвинову, как пишет декабрист Фонвизин, «известно было существование тайного общества».

В 1818 году Мордвинов подал правительству свой проект освобождения русских крестьян. В 1820 году он вместе с М.С. Воронцовым, А.С. Меншиковым и Н.И. Тургеневым подал Александру I записку «Об изыскании способов к улучшению состояния крестьян и к постепенному освобождению от рабства как их, так и дворовых людей». 23 октября 1824 года и 22 декабря 1825-го Мордвинов произнес в Сенате речи против внесения в новый уголовный устав смертной казни (с ним согласились только князь А.Н. Голицын и адмирал Шишков).

Этот высокий, осанистый старик, седовласый, с решительным и в то же время склонным к улыбке лицом, был почетным членом Вольного общества любителей российской словесности и охотно посещал его. Рылеева он знал и по его «мордвиновским» выступлениям в суде, а осенью 1823 года они познакомились лично, именно в Вольном обществе — Рылеева Мордвинову представил Глинка.

Идея создать стихи в честь Мордвинова возникла в Вольном обществе, вероятно, это было предложение Рылеева. Он представил обществу в 1823 году оду «Гражданское мужество» (поместить ее в «Полярной Звезде» на 1824 год ему не удалось — не пропустил цензор). Кроме него, представил оду в честь Мордвинова Плетнев («Долг гражданина»). Но в «Полярной Звезде» имя Мордвинова все же появилось — Рылеев и Бестужев поместили здесь слабое в поэтическом отношении, но точное по сути четверостишие графа Д.И. Хвостова «К портрету Николая Семеновича Мордвинова», где автор назвал сенатора-гражданина «другом людей», который «правду говорить и делать не боялся».

Уже после того, как ода Рылеева «Гражданское мужество» распространилась в списках и получила известность, скульптор Соколов, академик, на очередной выставке в Академии художеств выставил бюст Мордвинова. «Скульптор выразил все, — писал в журнале «Отечественные записки» Павел Свиньин, — что только мог бы выразить живописец. Все черты кротости и приветливости, черты гения, скрывающего величие свое в добродетели, выражены на лице русского Катона. Можно видеть, что чело его убелено сединами; можно видеть, что волосы его столь же мягки, как сердце, исполненное любовью к ближним, и что столько же тверд его ум, непоколебимый к пользам Отечества».