Георгий Бурков - Хроника сердца

Ведомственность! Начнем от печки. У нас, как и везде, есть армия. Стало быть, есть министерство обороны, есть ведомство. Оно обособлено от остальной нашей жизни по целому ряду очень важных причин. А в исключительных случаях, т. е. во время войны, этому ведомству подчиняется вся остальная часть нашего общества. Это важный момент.

У нас есть ведомство внутренних дел. И это тоже «Государство в государстве». О других ведомствах вроде бы так не скажешь. Ну, какая ситуация может привести к власти, скажем, деревообрабатывающее ведомство? Оказывается, это возможно.

В каждом ведомстве существует в зародыше возможность захвата власти. Каждое ведомство таит в себе зачатки особой партийности и государственности. Вот где спрятаны главные опасности для всей нации.

Новое мышление в ядерный век? Но новое мышление не только о войне и мире, а и о сохранении мира, жизни на Земле. О роли искусства. Новое мышление – это новая философия. Какая? И уж, конечно, это не располагается между Западом и Востоком, это не вульгарная сделка. Третий гуманизм? Всем этим следует заняться и постоянно заниматься всерьез. Здесь спрятаны грандиозные страсти, м. б., ключевые страсти и характеры эпохи. Мнится мне, что в борьбе за природу, какая она была и какая должна быть, уже спрятано зерно нового, третьего, гуманизма. В идеях Вернадского, Чижевского и др. русских и зарубежных ученых заложены основы будущей жизни. Научные основы. Они способствуют коммунистическим идеалам обустройства справедливого общества.

Почему же столь очевидные планы будущей жизни не овладевают широкими массами, почему они не распространяются и не пропагандируются с подобающей страстью, коей заслуживают?

Погорельцы 21-го века – Чернобыль.

Новая психология. Новая философия. Убежден, что чернобыльская трагедия лишь начинается. Дело тут не в количестве жертв. Дело в нашей – государственной и народной – готовности к неожиданному испытанию. Вопрос о новом, не только «атомном», мышлении становится чуть ли не главным.

Я бы сказал так: речь идет о возвращении. О Донкихотстве. О возвращении в «золотой век».

И еще: сколько всем нам приходилось слышать (да и говорить!) о том, что все это до добра не доведет? Имелось в виду почти все – изменения в погоде, землетрясения, пьянство, разводы, разнузданность нравов, воровство повальное и т. д. и т. д.

А причины всего искались в запусках спутников, в испытаниях оружия. Одним словом, молва все беды искала в государственной деятельности. И вот случилось то, что расставило все на свои места. Наступила ясность. Но это не точка. Это начало серьезного и глубокого размышления. Это конфликт Государства и Нации. Наступило серьезное испытание для двух институтов социалистического общежития: государственного и национального. И тот и другой несовершенны, находятся в развитии.

Наше государство замешано на добре ко всему и каждому. И добро это кончается катастрофой. Добро предполагает примитивность того, к кому оно направлено. Это первое. Добро поражает катастрофу большую, чем зло.

Как в физике есть практики и теоретики, так в искусстве есть чувственники и мозговики. Почему я стал чувственником? Ведь я очень долго шел мозговым путем. Очень важно ответить на этот вопрос, чтобы открыть путь для многих.

Кажется, начинает вырисовываться первая передача из цикла «Театральных уроков».

На клочках я уже начал набрасывать, как я себе представляю первый этап работы со студентами. Работа начинается со вступительных экзаменов. Нужно не только отобрать будущих студентов, но и воздействовать на тех которые не пройдут по конкурсу и разъедутся по домам. За всех, кто прошел первый тур, я, педагог, уже несу ответственность.

После первого тура начинается работа – и отборочная, и воспитательная: уроки, беседы, лекции.

Видимо, сейчас пора подумать о степени достоверности уроков. Т. е. что-то инсценировано, а что-то и на самом деле.

Через Пушкина мы осознали, что Бог – это лишь часть Человека. А это уже очень много. Начинается новое летосчисление. Вот что это такое.

Иди по жизни смело, но осторожно. Не зачерпни грязи.

Путь вперед, в будущее возможен лишь на корабле «школы переживания», ибо эта школа исключает одномерность и исторический произвол.

Но как перейти от общих разговоров, пока что далеких от конкретных дел, к непосредственному практическому осуществлению программы обновления и революционного преобразования Московского театра им. Пушкина?

Актер. Что это? Предрасположенность к лицедейству? Потребность души при помощи игры объединять людей? Общественная функция? Добровольность против принуждения? Разрушитель или созидатель? Исполнительство или авторство? Кого воспитывать: человека или его талант?

Прошу мою жизнь считать недействительной.

Жора – человек с «талантом на продажу», м. б., у него свой план спасения деревни?

Что такое коллективный разум? Юмор? Воля? Это юмор, ум, воля начальника. Большое искусство: встретить, подхватить, обработать шутку начальника и тут же восхититься ею. Когда начальник теряет власть, он попадает в трагическую ситуацию.

Так из ничего создается «мудрость и яркая личность». Из начальника, недоразвитого и тупого существа.

Война в прошлом.

Диверсия в глубь веков. Выяснилось, что в сегодняшней битве наций решающую роль может сыграть диверсия в прошлое. Сделано феноменальное открытие: можно проникнуть в глубь веков, в далекое прошлое. Открытие взбудоражило весь мир.

Вокруг ученого, который живет где-то в крошечном государстве, разгорелась настоящая война. Всех ошеломило, что открытие сделано не в передовой стране в такой, допустим, как США, Япония, ФРГ, Англия, Франция или СССР, Индия. Это застало всех врасплох.

1987

Добрый ли я? Многие скажут, что да, добрый. Причем очень многие. И знающие меня близко, и знающие меня по картинам. Тем более что мнение это авторитетно закреплено за мной самим Шукшиным. Все равно что звание получил, все равно что это возведено в степень закона. А все же должен сознаться, что это не так. Может быть, не совсем так. Не знаю еще. Просто мне стыдно. За что? За кого? А ни за что, ни за кого. Или за всех, за всех. Вот что роднит меня с большинством, вот что делает меня народным. Беспричинный и беспредметный стыд. Добро предполагает положительность, нечто достойное. Добро – это талант, как говорится. А беспричинный стыд необъясним и непонятен. Именно стыд.