Оливер Харрис - Письма Уильяма Берроуза

Джек, все серьезно. НЕ ПОДВЕДИ!

НИЛУ КЭССЕДИ

[Танжер]

2 мая [1954 г.]

Дорогой Нил!

Мне пришло письмо от Аллена, датированное девятым апреля. Аллен просил выслать денег — ну, я и выслал, в дорожных чеках. А так он рассказывал, будто живет в финке (типа плантация) с какой-то археологичкой [230]. Короче, ни фига Аллен не пропал, и то, что деньги тебе на почте возвратили — это бюрократы где-то прокололись и чего-то напутали. Попади Аллен в тюрьму, он уже наверняка бы связался с американским консульством в Мериде; если бы умер, о его смерти давно бы сообщили, иначе на что еще дружбаны: американка-археолог да владелец отеля в Чиапасе.

Короче, меня терзает смутное подозрение, что все у него заебок.

Впрочем, беспокоиться причина есть. Надо было писать отцу Аллена, спросить, не получал ли он весточки от сына. Или вовсе обратиться в американское консульство в Мериде или в посольство в Мехико. Проверить именно в нашем консульстве, мексиканских чиновников — по боку.

Сегодня же напишу отцу Аллена, а ты, как что разузнаешь, сразу мне напиши [231]. Книги, которые ты посоветовал, я посмотрю.

Всегда твой, с любовью, Билл

Пиши на адрес: Марокко, Танжер, дипломатическое представительство США.

ДЖЕКУ КЕРУАКУ

Марокко, Танжер

Дипломатическое представительство США 4 мая 1954 г.

Дорогой Джек!

От Нила я узнал, что ты вернулся в Нью-Йорк.

Что с тем эпистолярным потоком, который я просил переслать Аллену? Если письма все еще при тебе — сохрани. Адрес в Чиапасе, оказывается, неверный, не дай бог кто-то получит мои послания и прочтет их. Там столько глубоко личного!

Мы с Нилом сильно тревожимся о судьбе Аллена. Он просил Нила срочно выслать денег, и тот просьбу выполнил (шестого апреля); однако бабки вернулись невостребованными. И никаких вестей от самого Аллена.

Он прислал письмо мне (от девятого апреля), говорил, что ждет денег от Нила. Я тут же отписался предкам, попросил отправить баксов тридцать дорожными чеками Аллену, удержав эту сумму из моего ежемесячного довольства. С тех пор от Аллена ни строчки. Боюсь, его упрятали в тюрьму без права переписки. Приняли за коммуняку — и все. В местах, где оказался Аллен, по его же словам, для американцев начинает попахивать керосином; он срочно хотел съебаться оттуда, потому и просил денег.

Нил понятия не имеет, что дальше делать. Предлагает послать письмо шефу полиции Чиапаса. Боже правый, вот идиот! Я написал отцу Аллена, пусть свяжется с правозащитным отделом нашего посольства в Мехико, попросит узнать, где Аллен и как у него дела. Еще я написал Люсьену, пусть обратится к друзьям-журналистам в Мехико.

Будь я в Штатах, махом бы сорвался в Мексику и выяснил, что случилось. Ты, надеюсь, докопаешься до сути дела, свяжешься с братом Аллена, с Люсьеном, и дашь знать обо всем. Из-за решетки в той глухомани освободиться можно только под давлением извне.

Будь добр, объясни брату Аллена, как важно действовать быстро и жестко (пока не удостоверитесь в целости и сохранности Аллена). Если кто-то просит срочно выслать деньги, ты их ему высылаешь, а деньги возвращаются невостребованными — это серьезный повод задуматься. Прошу, не теряй времени. Не знаешь, как связаться с братом Аллена, так свяжись с его отцом. Он мог не отреагировать на мое письмо, но, может, послушает тебя и поверит в серьезность ситуации. Помню, как видный мексиканский политик завалил американца, и дело замяли. Джек, я на тебя полагаюсь. Сделай все возможное и поскорей.

Не знаю, как быть, если с Алленом что-то случится. Ты, наверное, просмотрел мои письма к нему и понимаешь, сколь много он для меня значит. Джек, будь другом, выручай. Пиши обо всех изменениях в деле, ладно?

Всегда твой, с любовью, Билл

P.S. Если ты не в курсах, вот последний адрес Аллена: Мексика, Чиапас, Сальто-де-Агуа, отель «Артуро Уи».

АЛЛЕНУ ГИНЗБЕРГУ

[Танжер]

11 мая [1954 г.]

Дорогой Аллен!

Я договорился с одним разорившимся англичанином: он присмотрит за моими вещами, будет носить мне еду и разделит запасы долофина на десять дней, выдавая мне дрянь по порциям. Его зовут Гиффорд [232], и я плачу ему полтинник баксов. Парень неплохой, к тому же здесь нет санаториев, поэтому помощь Гиффорда — единственный способ лечиться от джанка. Раньше я вмазывался каждые два часа; сегодня второй день соскока — жестянка та еще.

Вчера спер шмотки у одного постояльца, прошмыгнул на улицу и купил себе эвкодала, утолил жажду. Гиффорд прознал обо всем, отобрал оставшиеся ампулы и теперь, когда он уходит из моей комнаты, другой постоялец запирает дверь. И еще — Гиффорд отжал у меня бабло. Вот я влип. Лучше б ты следил за моим лечением. Гиффорд — кремень, у него лишней дозы не допроситься. «Ей-богу, — говорит он, — ты мне за это платишь, вот я и работаю, как условились».

Гиффорд принес длинное письмо от тебя из Чиапаса. Жаль, ты не получил моих денег. Я очень старался помочь. Боюсь, правда, поднял кипиш с твоим «исчезновением»:

Нил написал, что ты не то в тюрьме, не то загнулся где-то на горной тропке [233]…

Пошлю тебе еще два письма. Ты всего не знаешь, всего не читал: несколько писем я уничтожил, сочтя их чересчур экспрессивными.

Только что думал, как бы заманить к себе в комнату араба (проще простого, ведь они частенько сами стучатся в окна), раздеть и в его шмотках выйти на улицу, мол, надо забрать с почты деньги, а мои тряпки пока в прачечной.

Здесь можно построить дом. Место хорошее, к тому же участок обойдется всего в две с половиной сотни долларов. Стройматериалы дешевые.

Отправляю тебе начало романа, зацени. Рад, что у нас мысли сходятся — либо ты приезжаешь ко мне, либо мы как-нибудь вместе едем куда-то. Достало ездить в однеху, мне нужен слушатель, кому я стану читать свои зарисовки. А без тебя просто скучно. Ну да ладно, потолкуем еще об этом.

Люблю, Билл

PS. В роман, между прочим, вошло то, что я писал тебе в письмах.

ДЖЕКУ КЕРУАКУ

Танжер

24 мая [1954 г.]

Дорогой Джек!

Аллен жив-здоров и, кажется, едет во Фриско. Слава богу, все обошлось. Не знаю, что бы я без него делал.

Ты как всегда зришь в корень. «Если я люблю Аллена, то отчего не вернусь и не заживу вместе с ним?» Ты прав. Вернусь, если только он в скором времени не приедет ко мне самолично. За время странствий я уяснил для себя один ключевой факт: без тех немногих друзей, которые у меня остались, не обойтись. Для настоящей дружбы одной страны мало. В этом мире так немного симпатичных мне людей.

Знаешь, много лет назад я увлекался йогой. Тебе советую: изучи тибетский буддизм, дзен и дао — до кучи [234]. Конфуция смело пропускай — он всего лишь старый пердун, морализатор. Читаешь его и кругом одни: «Конфуций то… Конфуций се…» От зевоты челюсть ломит.