Николай Черкашин - Я - подводная лодка !

По факту обнаружения подслушивающего устройства мы подготовили заявление для прессы и телевидения, но... Горбачев готовился к переговорам с Рейганом и дело замолчали".

Глава четвертая ОХОТА ЗА "ЧЕРНЫМИ ЯЩИКАМИ"

Адмирал Владимир Васильевич Сидоров из той плеяды советских флотоводцев, что прошли соленые воды и медные трубы Холодной войны в морях и океанах. Бывший командующий Тихоокеанским флотом (середина 80-х годов), затем заместитель Главнокомандующего ВМФ СССР хранит в своей памяти немало острых, поучительных, а порой и забавных историй, которые бы сделали честь любому приключенческому сборнику. Эти две он поведал мне незадолго перед смертью...

Адмирал Владимир Сидоров:

"Когда американцы сбили иранский воздушный лайнер - по ошибке, со страху, - мировая печать откликнулась весьма скупо на эту трагедию. Но когда нам пришлось применить оружие по нарушителю наших границ, вся пресса, включая и российскую, обрушилась на защитников родного неба.

То, что "боинг" пролетел над Камчаткой со шпионскими целями, у меня, как и у многих военных профессионалов, не вызывало и не вызывает ни малейшего сомнения. По долгу службы или по должностному положению мне было известно гораздо больше, чем иным газетным обличителям. В частности, то, как долго и безуспешно американская военная разведка пыталась вскрыть нашу радиолокационную сеть в Приморье. Напомню, что радары не только освещают воздушную обстановку, но по их лучам наводятся и некоторые системы ракетного оружия. Среди действующих станций были и так называемые "мертвые", то есть молчащие до поры до времени, предназначенные к применению только на случай войны, в чрезвычайной обстановке. Вот такую обстановку и пытались спровоцировать американские спецслужбы, заслав рейсовый авиалайнер в воздушное пространство Камчатки и сделав ни в чем не повинных пассажиров заложниками своей авантюры.

Столь обстоятельная преамбула необходима для того, чтобы правильно оценить смысл тех действий, которые я вынужден был предпринять в ходе поиска "черных ящиков" - приборов, регистрирующих параметры полета и переговоры членов экипажа. Записи их имели решающее значение в международно-правовой оценке инцидента. От их содержания зависело и кому выплачивать компенсацию семьям пострадавших пассажиров: нам или южнокорейской авиафирме. Речь шла о сумме довольно внушительной - 263 миллиона долларов. Я не говорю уже о нравственной оценке печального события. Она тоже во многом определялась записями на магнитной пленке, которая хранилась в металлических гермокапсулах "черных ящиков". Вот почему найти и поднять их становилось задачей государственной важности.

Звонок оперативного дежурного поднял меня среди ночи: над Камчаткой нарушитель воздушного пространства! Движется вдоль побережья.

- Товарищ командующий! Высылаю машину!

Я отказался от служебной машины - жил на горе, рядом со штабом флота, и потому спустился по склону напрямик. Так что пока южнокорейский "боинг" летел над Камчаткой и пересекал Охотское море, мы на КП флота четко отслеживали его полет. Я приказал сыграть на кораблях тревогу всем зенитным средствам. Даже на Курильской гряде - у нас там тоже корабли были, думали, он через Курилы выходить будет. Если бы не сработали летчики ПВО, мы бы срубили нарушителя противовоздушными средствами флота. Но обошлось без нашего вмешательства.

Самолет, сбитый в воздушном пространстве СССР, планируя с большой высоты, упал в море вне наших территориальных вод. Я звоню на Сахалин: "Немедленно засечь место!" Все, говорю, мужики, Третьяк (главком войск ПВО страны. - Н.Ч.) свое дело сделал, теперь ему ордена, а мы будем уродоваться, как не знаю что. Стал давать распоряжения, какие корабли выслать к месту падения. Прежде всего - ракетные катера с Сахалина, потом сторожевики и спасатель из Совгавани... Знал - сейчас на нас сядут верхом, и не ошибся. Буквально через 12 минут звонок правительственной "вертушки":

- Сейчас с вами будет говорить министр обороны! Никуда не отходите! Будьте на связи!

- Да я на связи, на связи...

В трубке голос Устинова:

- Здравствуй, Сидоров! Ты где?

- Нахожусь на КП, товарищ министр обороны.

- Ты уже в курсе? Так вот, слушай, Сидоров... Я сейчас от Юрия Владимировича (Андропов. - Н.Ч.). Дело очень серьезное. Надо немедленно поднять самолет. И не допустить ни в коем случае, чтобы "боинг" подняли американцы. Не видно там американцев?

- Еще не видно. Но мне уже докладывали, что в течение часа они появятся. Наш ракетный катер уже там.

- Слушай, Сидоров, самое главное - "черные ящики". Ты скажи, когда ты их поднимешь?

Я думаю: "Ничего себе! Там глубины до 900 метров. Да ещё обнаружить самолет на грунте надо!"

- Товарищ министр, "боинг" ещё найти надо. У нас средств поиска глубже трехсот метров нет.

- Я понял, ты ещё сам не знаешь - поднимешь или нет. Так вот имей в виду, если американцы поднимут его раньше нас, не только тебе, мне не поздоровится! Ты меня понял? Оставляй зама и немедленно вылетай на Сахалин. Сам руководи поиском!

- Есть..."

Задача, поставленная морякам, являла классический пример поиска иголки в стогу сена. Место падения самолета было засечено с помощью береговой радиолокационной станции, но любой радар дает некую погрешность как по дальности, так и по азимуту. Чем дальше расстояние до цели, тем обширнее район, в котором находится искомая точка. И когда геодезисты-топографы, присланные по приказу адмирала Сидорова на сахалинскую РЛС, нанесли на карту район поиска, то у них получился усеченный клин длиной двадцать километров и шириной в основании восемь с половиной.

"Я взял за базу середину этого района, как наиболее вероятное место, - рассказывает Сидоров. - И велел рыболовецким судам, которые мне дали в помощь, вести траление вправо и влево от назначенной оси. Ширина захвата трала - 16-20 метров. Все сейнера я разбил на четыре группы, и пошли они, сердечные, пахать Тихий океан. Выучка у рыбаков отменная, строй держали как по линейке, шли с небольшим перекрытием галсов друг друга. Через каждые шесть миль - выбирали сети. А выбор трала у рыбаков дело тяжелое. Но Родина сказала надо, и мужики работали на совесть. Через какое-то время в сетях стали попадаться листки бумаги с иероглифами, обрывки журналов, клочья материи, обрывки магнитофонных лент, потом - часть человеческого плеча... Тогда мы резко сузили район поиска. Но в нем уже находились десятки кораблей. Двенадцать моих, шесть американских фрегатов, корвет, потом американский ракетный крейсер подвалил, пять японских кораблей, из них два поисковых судна, белые, как лебеди, с мощными антеннами, с суперэлектронной аппаратурой, стали на якоря... Я как посмотрел на них - сердце заныло. А мы-то с чем пришли?! У нас же, черт побери, кроме... А, лучше не расстраиваться!.. Ясно, что с такой техникой они раньше нас все найдут и поднимут. Потом объясняй Устинову, что у нас то не так, того нет...