Джин Сэссон - Содружество Султаны

Амани заговорила громче:

— Я знаю все от моей подруги, чей брат распространяет литературу и записи этой организации, так что она знает все о его жизни. Это ей брат сказал то, что я сейчас рассказываю тебе.

Ко мне вновь вернулось самообладание. Посмотрев на Маху, я произнесла:

— Мы, женщины, должны помнить, что наша собственная семья может сделать для женщин в Саудовской Аравии гораздо больше, чем кто-либо другой. Уверена, что разговоры о борьбе за демократические права превратятся в пар над раскаленным песком пустыни. В любом случае, что касается именно женских прав, он явно не лучше всех остальных мужчин Саудовской Аравии. — Я вновь повернулась к Амани: — Ведь в организации профессора нет места женщинам, ты это сама сказала.

Вызывающим тоном, растягивая слова, Амани спросила:

— Ты же сказала, что хочешь знать об этом человеке. Все еще хочешь?

— Амани, я хочу знать все, что ты знаешь об этом человеке.

— Ну что ж, — Амани прикусила губу, как бы сосредоточиваясь. — Так на чем я остановилась?

В разговор вступила Маха:

— Семья этого бунтаря всегда сомневалась в праве нашей семьи претендовать на трон.

— Ах да. Итак, он вырос в семье с демократическими взглядами и поэтому мечтал о реформах в стране. Он надеялся, что правительство будет проводить реформы, но напрасно.

Хотя я и начала проникаться некоторым уважением к этому аль-Массари и даже согласилась, что определенные изменения в стране необходимы, но я не хотела, чтобы моя семья потеряла власть. Возможно, Мухаммед аль-Массари был незаурядного ума человеком, все же я думаю, что ему нелегко было бы управлять этой страной, созданной десятилетия назад гением воина.

Страна Саудовская Аравия населена очень разными по своему положению и сословиям людьми, включая и безграмотных бедуинов, и богатые семьи бизнесменов, и интеллектуалов из среднего класса. Даже нашей семье, которая находится у власти с самого основания Саудовской Аравии, очень тяжело удовлетворять интересы всей разношерстной группы граждан без некоторых уступок в сторону демократических реформ.

Приглушенный голос дочери вновь вернул меня к нашему разговору:

— Профессору не удавалось привлечь к своим идеям других людей. Но когда Ирак напал на Кувейт, все изменилось. Мы, саудовцы, были в шоке, увидев, что не способны даже сами себя защитить и что вынуждены обратиться к иностранной армии для нашего спасения. И тут только, с момента присутствия в стране иностранных армий, простой саудовец наконец-то заинтересовался политикой. Многие, как говорят, заявляли, что присутствие иностранных армий в их любимой стране чудовищный позор, который станет последним гвоздем, вколоченным в гроб династии Аль Саудов. — И Амани показала, как вбивается гвоздь. — Так что дядя Фахд потерял свой народ, раскрыв объятия западным солдатам.

— Амани, это гнусная ложь, — запротестовала Маха. — Все саудовцы любят короля!

Амани презрительно усмехнулась, глядя на свою сестру, но не удосужилась парировать слова Махи.

Хорошо помня тот жуткий страх, который мы пережили, боясь, что Саддам Хусейн, наш арабский сосед и бывший друг, начнет бомбить наши города, я процитировала Амани арабскую поговорку:

— Не забывай, Амани, что «Разумный враг безопаснее безрассудного друга».

Маха, которую все больше интересовал наш разговор, спросила сестру:

— Ну и что еще ты знаешь, Амани?

Амани пожала плечиками:

— Остальное в Саудовской Аравии известно каждому. Как только западные войска вторглись на нашу землю, саудовцы стали просыпаться от длительной спячки. Интеллектуалы начали собираться на тайные собрания, и была образована оппозиционная группа.

Я хмыкнула. То, что говорила Амани, было правдой. Всем в Саудовской Аравии было известно, что комитет диссидентов, в который входило пятьдесят человек и который состоял из ученых, бизнесменов, юристов и религиозных деятелей, написал письмо королю.

В этом письме они призывали покончить с угнетением и требовали своего участия в работе правительства. Более четырехсот человек поставили свои подписи под документом диссидентов. Когда это письмо показали королю, говорят, он сначала пребывал в шоке, а потом стал консультироваться с членами Ученого Совета. По приказу короля Совет осудил комитет, требуя, чтобы его распустили, а членов наказали. Тайная полиция арестовала профессора и заключила его в тюрьму «Аль-Хаир», в нескольких километрах от Рияда.

— Я знаю, что шесть месяцев профессора аль-Массари держали в тюрьме, и часть этого срока — в одиночной камере, — снова заговорила Амани.

Маха сочувственно прищелкнула языком.

Я строго посмотрела на нее.

— Не забывай, дочка, что этот человек призывает к свержению твоей собственной семьи.

Маха покраснела и отвернулась.

— Подруги мне говорили, что профессора в тюрьме пытали, — продолжала Амани. — На допросах тюремщики плевали ему в лицо, били по ногам бамбуковыми палками, выдергивали бороду и били по лицу.

Я слушала, не поднимая головы от стыда, зная, что такие вещи весьма обыденны в саудовских тюрьмах.

— Моя подруга также говорила, что профессора обвиняли в ереси. Но, конечно, когда ему велели во всем признаться, он отказался.

Высший суд попал в затруднительное положение. Они явно имели дело с мужественным человеком, и по закону его должны были приговорить либо к смертной казни, либо освободить. Так как суд не хотел создавать ему образ мученика, профессору позволили подать апелляцию. Ему сказали, что его освободят и дадут возможность поразмышлять над своими действиями. И если он будет держаться в стороне от политики, то будет и дальше оставаться на свободе.

Это вполне в стиле моей семьи, думала я. Они всегда надеются, что проблемы сами собой рассосутся. Если бы все вопросы в жизни решались так просто!

— Ну и, конечно, профессор не из тех, кто будет молчать, поэтому тут же после освобождения он снова начал принимать участие в акциях комитета.

Тайные источники предупредили профессора, что против него готовится страшное обвинение в предательстве родины. Комитет принял решение, что профессору срочно нужно покинуть Саудовскую Аравию и продолжить свою борьбу за границей. Был разработан сложный план побега.

Я опять разволновалась. Неужели моя дочь посвящена в секреты его побега?

— Был придуман такой ловкий маневр: профессор с другом якобы пошли навещать своего тяжелобольного товарища, лежащего в больнице. В больнице их встретил третий человек, внешне невероятно похожий на профессора, и они поменялись ролями. Когда эти двое вышли из больницы, то агенты, следившие за ними, пошли следом за двойником. А настоящий профессор, избавившись от слежки, тут же направился в аэропорт Рияда. С фальшивым паспортом он улетел в маленький городок на границе с Йеменом. Два дня он ждал своих людей из Йемена, знавших дорогу в обход пограничного поста. И вот маленькая группа пешком пересекла йеменско-саудовскую границу, где уже другие люди помогли ему добраться до Лондона. — Голос Амани был тихим и серьезным. — Конечно, всем известно, что, когда профессор сбежал, наша семья взяла в заложники его сына и брата и посадила их в тюрьму. — Амани, глубоко дыша, откинулась на спинку своего удобного кресла. — Вот вам история профессора. В принципе каждый в нашей стране, кому около тридцати, это знает, и теперь многие молодые люди тайно поддерживают профессора аль-Массари.