И только лошади летают вдохновенно - Екатерина Кастрицкая
Чуточку позанимались. Потому что он хотел продемонстрировать, какая замечательная лошадь, поэтому усиленно делал шапп попеременно каждой ногой всякий раз, когда я могла это видеть, а я заодно решила уже попросить кранчи, осаживание на меня, свечку (ничего так получилось), испанский шаг (получилась порнография) и что-то типа приниманий (я, кажется, случайно нащупала кнопку, и получилось очень даже ничего). На корду он уже не оскорбился (может, поверил все же, что я не подрабатываю прокатом?), но включил программу «моя твоя не понимай», так что как это смотрелось со стороны — я даже представлять себе не хочу. Надеюсь, никто не видел, тем более что долго лошадь мучить совесть не позволила. Еще положила типа кавалетти. Первый раз гениальная лошадь презрительно распинала чудо моей конструкторской мысли ногами, даже не глядя вниз. Второй раз прошел шагом, потом два раза рысью, и на этом я свои садистские наклонности удовлетворила, отпустила жЫвотное к соплеменникам и поехала домой.
Сентябрь 2011
Решила оба выходных, раз уж никуда больше не еду, отдать Гонжище. И что? Он все равно был недоволен. А все потому, что ему не угодишь.
Хотя, наверное, его можно понять. Потому что в субботу мой визит к нему был несколько скомкан необходимостью ехать еще и в Ратомку, потому что свежекупленное седло без подпруги, по моему скромному убеждению, несколько теряет в функциональности. Поэтому визит к лошадке надо было уложить в два часа, чтобы успеть на автобус, который должен был доставить меня в Минск, а уже оттуда было запланировано добираться в Ратомку.
Так что, даже не переодеваясь, подхватила я лошадь и потащила к конюшне — прикидывать размер подпруги. Припарковаться там особо негде, и, после беглого осмотра, наиболее подходящим местом был признан прицеп с горой свежескошенной травы. Ну, чтоб лошадке было чем заняться, и она не слишком переживала из-за плененного статуса.
Лошадка ожидания оправдала, травой заинтересовалась, а ваша покорная слуга, не ожидая подвоха, отправилась за седлом, а когда вновь появилась на сцене, застала картинку, от лицезрения которой похолодела: Гонжища, натянув корду до предела, задрав голову, метался то в одну, то в другую сторону. Седло полетело в кучу травы, а я рванула к лошадке. Оказалось, он таки нашел чего испугаться: такой железной штуки, которой прицеп крепится к движущему механизму. Мое появление его несколько успокоило, но он все еще продолжал изо всех сил натягивать корду. Я, ухватившись одной рукой за корду (сработало — пытаться порвать недоуздок Гошка перестал), другой пыталась развязать туго затянувшийся узел, пыхтя и приговаривая дрожащим голосом, что «бояться нечего, ты же хороший мальчик, это же совсем не страшно». Гонжик, воодушевленный моральной поддержкой, даже подошел поближе, и, хоть стоял напрягшись и выгнув шею, хырчал, но все же героически пробовал понюхать страшную штуку. Так что в конце концов удалось его освободить и, с кордой в одной руке и седлом в другой, я потащилась на поле, где и состоялась примерка. С тем же успехом могла и сразу седло туда притащить, но там же расстояния, а мне так не хотелось переть этот девайс лишние пару сотен метров! Облегчила себе жизнь, ага.
Привлеченное увлекательными событиями (ой, а чё это вы здесь делаете?), нас сопровождало болящее (коник, у которого были серьезные проблемы с сухожилиями и который по этой причине был не в табуне, а в одиночном свободном передвижении), на попечение которого и был брошен на пасеке Гонжик после примерки. Болящее с Гонжиком подружилось, похоже.
На пасеке (нет, ну какой там клевер! Сама бы ела…) попаслись сколько смогли. Я понимала Гонжика, который ни в какую не хотел покидать столь милое его сердцу место ради возвращения в лоно табуна, ну а что делать? Мне уже надо было бежать. Болящее, кстати, проводив Гонжика, осталось стоять у входа в пастух. Скучно ему одному было.
В воскресенье Гонжища меня не ждал. Все лошади были на виду, а чтобы отыскать свою, пришлось исследовать все пространство пастуха, оглашая окрестности призывными воплями, отзываться на которые никто не спешил.
Наконец обнаруженный Гонжик дочапал за мной до выхода, но увидев, что я достаю из его сумки копытный крючок и щетки, сказал, что он, пожалуй, передумал и вернется к товарищам — соскучился. Был безжалостно остановлен и вычищен — ибо планировался (ой, я прям сама себе не верю) верховой вояж по окрестностям. Ненадолго. Минут на 15 — потому что после перерыва же.
Правда, вытащив коня на пасеку, решила, что вояж будет короче, чем я думаю, и закончится для меня в лучшем случае в отделении травматологии, потому что моя ненаглядная лошадь решила, что именно в этот день конееды задумали устроить засаду именно на него и подкарауливают везде в немыслимых количествах. На любое дуновение ветерка его срывало с места и заносило вокруг меня. Ну, хоть корду не пытался вырвать, и на том спасибо.
«Пипец котенку,» — с тоской подумала я, заодно вспомнив о том, что завещание так до сих пор не написала. Но я ж если чего решила… И, дав лошадке утолить голод, почапала за седлом. На этот раз не ставя смелые эксперименты по парковке возле конюшни. Решила, что он и так достаточно на взводе.
Притащила седло и сайд-пул, водрузила их на ограду на входе в и подвела туда же лошадь. К моему удивлению, он как-то проникся, типа: хочешь — ну ладно, покатаемся. Терпеливо стоял, пока я его седлала, подгоняла подпруги и стремена, меняла недоуздок на сайд-пул и карабкалась в седло (скамеечки там, к сожалению, нет). И уверенно направился по заданному маршруту.
Что мне понравилось — он даже про табун не думал, хотя в руках, даже зная, что мы идем пастись (а не неизвестно куда) обычно нервничает. В этот раз испугался сложенных на поле рулонов соломы (ну еще бы — такой простор для конеедов!), но просто аккуратно обошел затаившихся врагов, немного взяв вправо, фыркая и выгибая шею, повернуть назад даже не пытался. А по дороге назад, подбадриваемый моими напутствиями и выданным сухариком, вообще прошел почти как большой. Правда, периодически в качестве моральной компенсации требовал урвать кусок травы.
Но полчасика он меня покатал. Шагом. Попробовали рысить, Гонжик как порядочный сказал «без вопросов», но я в этом седле
