М. Колесникова - Рихард Зорге

Рихард дома. Счастливые заплаканные глаза Кати, ее лицо (как он считал: «античное лицо»), косы, знакомые руки…

Это было 25 июля 1935 года.

Наконец-то Зорге мог насладиться покоем, семейным счастьем, пожить настоящей (непридуманной!) жизнью. Отсюда, из квартиры на Нижне-Кисловском, Япония казалась бесконечно далекой, нереальной. На заводе «Точизмеритель» Кате дали отпуск. Катя уже бригадир. Получает четыреста рублей.

Они сидят на диване. Уютно светит лампа под зеленым абажуром. Здесь все просто, даже бедновато. Небольшой шкаф, в котором книги Рихарда: драмы Лессинга, Гёте, Шиллер, Кант; из новых – Маяковский, Фурманов. Тут же труды самого Рихарда. Он вынимает томик Маяковского:

Ведь для себя неважно и то, что бронзовый,

и то, что сердце – холодной железкою…

Из книги выпадает черновик какого-то документа. Рихард читает:

«Москва, 12 апреля 1926 года. Краснопресненскому районному комитету ВКП(б).

Дорогие товарищи!

Клуб немецких коммунистов создал недавно пионерскую организацию из немецких детей. В этой работе нам обязательно нужна ваша помощь, причем не только в форме указаний, циркуляров и т. д., но и в отношении кадров. Поэтому мы просим вас по возможности прислать нам товарища, хорошо знающего пионерскую работу и владеющего немецким языком.

С коммунистическим приветом, Зорге».

Сейчас они мечтают с Катей о том времени, когда у них будут дети. Ика хочет иметь детей. Его идеал – стать добрым семьянином, заняться наукой, написать солидные труды об азиатских странах, воспитывать детей, быть всегда рядом с милой Катей. Они придумывают имя будущему ребенку.

«Помнишь ли ты еще наш уговор насчет имени? – напишет он после отъезда из Москвы. – С моей стороны я хотел бы изменить этот уговор таким образом: если это будет девочка, она должна носить твое имя. Во всяком случае, имя с буквы «К». Я не хочу другого имени, если даже это будет имя моей сестры, которая всегда ко мне хорошо относилась.

Или же дай этому новому существу два имени, одно из них обязательно должно быть твоим.

Пожалуйста, выполни мое желание, если речь будет идти о девочке. Если же это будет мальчик, то ты можешь решить вопрос о его имени с В.».

Один раз они поехали за город, забирались в лесные чащобы, купались; забыв обо всем на свете, ощущали радость бытия, говорили друг другу нежные слова, клялись в верности, мечтали о будущем. Быть вместе, всегда быть вместе… Разве они не заслужили этого права?.. Все еще впереди, жизнь еще расцветет невиданными цветами, ж «старый ворон» (как она в шутку называет его) еще расправит крылья, поднимется в иные высоты…

…Зорге в кабинете начальника Разведывательного управления комкора Урицкого. Подготовлен обстоятельный доклад о деятельности организации. Урицкий остался доволен докладом. Он еще раз подчеркнул, что главные усилия Зорге должен направлять на выявление замыслов фашистской Германии в отношения СССР. Посоветовал Рихарду вступить в нацистскую партию.

Семен Петрович Урицкий устроил небольшой обед, и здесь Зорге встретился с Максом Клаузеном. Да, старые друзья вновь повстречались.

«В 1935 году в Москве я и Клаузен получали напутственные слова начальника Разведывательного управления генерала Урицкого. Генерал Урицкий дал указание в том смысле, чтобы мы своей деятельностью стремились отвести возможность войны между Японией и СССР. И я, находясь в Японии и посвятив себя разведывательной деятельности, с начала и до конца твердо придерживался этого указания…»

Это из посмертных записок Зорге.

Кто же был тот человек, который четко определил задачу организации Зорге в отношении Японии на целый период? И не только в отношении Японии. Урицкий видел главную опасность, угрожавшую Советскому Союзу, – германский фашизм. И подтвердил основное задание: острие деятельности разведывательной организации Зорге должно быть направлено против фашистской Германии. Зорге обязан также бдительно следить за развитием германо-японских отношений.

Весной 1935 года Ян Карлович Берзин был назначен в Особую Краснознаменную Дальневосточную армию заместителем Блюхера. Обстановка на Дальнем Востоке оставалась напряженной. Японские империалисты, захватив Маньчжурию, вынашивали планы нападения на Советский Союз. Анализируя факты, командарм Блюхер говорил тогда: «Все, что мы делаем на Дальнем Востоке, подчинено только обороне наших дальневосточных границ, в то время как мероприятия японского командования преследуют цели нападения. Мы делаем все для обороны, они – все для нападения. В этом коренное различие".

Начальником Разведывательного управления стал Сомен Петрович Урицкий. До этого он был заместителем начальника Автобронетанкового управления РККА. Автобронетанковое управление и военная разведка… И все же комкора Урицкого нельзя считать человеком, далеким от разведки. Бурная, сложная биография Семена Петровича Урицкого дает повод для больших раздумий. Его связи о разведкой относятся к 1920 году, когда он был начальником одного из отделов Разведывательного управления штаба РККА. Он в совершенстве владел французским и польским языками. С 1922 по 1924 год находился за рубежом, выполнял задание. А еще до этого, в восемнадцатом, во время оккупации Одессы немцами, значился военным представителем при Одесском Советском генеральном консульстве (было такое!). Тогда все консульство арестовали и бросили в тюрьму.

В большевистскую партию Урицкий вступил еще в 1912 году, в семнадцатилетнем возрасте. Тут большую роль сыграло его знакомство о известным революционером Вацлавом Воровским (впоследствии видным советским дипломатом, злодейски убитым в 1923 году в Лозанне), который в то время находился в Одессе. «Влияние т. Воровского было на все мои дальнейшие убеждения огромное. Бывая на разных собраниях, обсуждая текущие события о товарищами, особенно под влиянием ленских расстрелов, «Правды» и бесед о т. Воровским, я в 1912 году вступил в РСДРП (б)».

Три недели находился Рихард Зорге в Советском Союзе. И почти каждый день встречался с Урицким.

Урицкий поинтересовался, в каких условиях живет жена Зорге Екатерина Александровна Максимова. Узнав, что Катя занимает полуподвальное помещение, пообещал позаботиться о ней.

Свое обещание Урицкий выполнил уже после отъезда Рихарда: новую квартиру Кате дали на Софийской набережной. Правда, долго не могли вручить ордер: завод «Точизмеритель», где работала Екатерина Александровна, встал на трудовую вахту, и она целую неделю не являлась домой, спала прямо в цехе.

Прощай, Москва… Последний раз пришел Зорге на Красную площадь, постоял с обнаженной головой у Мавзолея Ленина. На память пришли строки поэта: